– Точнее, это генавры. Но, мне кажется, не самые удачные…
– Что с ними делали? – Митяй шел по проходу параллельно Тахиру между колбами, всё еще не сумев заставить себя взглянуть внутрь.
Что он увидит там? Лицо Напильника? Или Алексея? Плечи парнишки вздрогнули, он сдержал рвоту.
– Знаешь, я не генный инженер, – продолжал бормотать Тахир, но это было лучше, чем тишина и скрип подошв. – Но даже мне заметно, что им пытались привить чужеродные гены…
– Пряток из них делали, что ли? – спросил второй без, бредущий за Тахиром.
– Хрен знает, Вася, хрен знает.
– Это крысы… и тараканы…
Девичий голос, прозвучавший вдруг в помещении, заставил вздрогнуть всех троих мужчин. Митяй обеспокоенно оглянулся на Варю, но она уже опустила глаза. Откуда она знает? Теперь он невольно взглянул на существо в ближайшей камере, убедившись в очевидности ответа. Даже если метелка вдруг
Тело, когда-то принадлежавшее десятилетнему ребенку, было похоже на огромную личинку насекомого. Искореженное, неестественно розовое, с хитиновыми наростами на плечах. Черты лица не узнавались, настолько перестав быть похожими на человеческие.
– Тараканы и крысы? – задумчиво пробормотал Тахир, не выпуская из рук автомата и постоянно оглядываясь. – Считается, что они наиболее устойчивы к радиации… – он добавил еще несколько слов, точно и нецензурно оценив экспериментаторов.
– Они еще живы, – снова подала голос девушка, и снова Митяй не удержался – вздрогнул.
Теперь он заставил себя смотреть на пленников «Куэн Као». Не отводя взгляда, какой бы страшной ни была открывшаяся картина. Смотрел на удлиненные ноги, лысые хвостики, утончившиеся скулы и носы. Существа, сделавшие
Воспоминания о Кропоткине нахлынули с новой силой. Значит, вот для чего была разрушена и опустошена детская коммуна? Значит, вот куда увели тех, с кем Митяй прожил два непростых года, плечом к плечу сражаясь за выживание в мире, перенесшем Толчок…
Он брел среди огромных колб с мутной жидкостью, словно забыв, что в любой момент на них могут напасть враги. Ремень опущенного «Коловрата» шуршал по полу, как поводок убежавшей собаки. Митяй всматривался сквозь толстое стекло, с ужасом и необъяснимым нетерпением надеясь увидеть знакомое лицо.
Нашел, чуть не отшатнувшись. Не директора или Дашу, чего больше всего боялся. Косороев был почти не похож на себя, но высокий лоб и характерный подбородок узнавался. Мутации от введенных препаратов и хирургических операций еще не успели исказить его тело, но кости уже начали трансформацию. И еще Митяй вдруг понял, что будущий старшак жив. И не просто жив – плавая в жиже, подключенный трубками к системе жизнеобеспечения, он видел и понимал всё, что происходило за пределами его капсулы. И еще, похоже, он узнал изгнанника…