Эта единственная перчатка и эксклюзивный револьвер в распоряжении — и внезапная, непривычная мысль о том, что с ним будет, если обнаружатся эти смертоносные причиндалы на выезде?! Должны же местные стражники хоть там проверять экскурсантов, вдруг какой придурок потянет наружу подобранный в отчуждёнке сувенирчик вроде стеклянной бутылки восьмидесятых годов двадцатого века… Кстати, а какой нынче год-то на дворе?

Но Василий побоялся спрашивать у соседей, хотя только таким способом смог бы узнать, какой день сегодня. Никогда не изменявшее хроносталкеру точное ощущение даты напрочь испарилось вместе со многими другими вещами, деталями экипировки и особыми способностями… Чуйка безмолвствовала, как и не бывало её. Ставшее привычным за многие годы шестое (или шестнадцатое?) чувство пропало. Почти оглох… или ослеп… нюх пропал… Как дальше-то жить? На ощупь?.. Пользуясь только обычными зрением, обонянием и слухом…

И зачем усилительная рукавица? А ведь… можно не только ударить, но и протянуть кому-нибудь руку и вытащить из пропасти. Усиление природных способностей никогда лишним не будет. И не важно, с чьей помощью и каким образом. От силы отказываться — грех. Если сила применяется, чтобы помочь слабым…

Вот с помощью револьвера можно, пожалуй, делать лишь одно. Стрелять.

Только убивать…

Или нет?

Ещё можно не стрелять.

Всегда есть выбор, даже когда мерещится, что выбора нет.

Василий ехал дальше, с каждым оборотом колёс автобуса приближаясь к долгожданному выходу, и мучительно размышлял, избавляться или не избавляться от оружия. Как именно избавиться, сталкер придумал сразу: сыграть, изобразить срочную нужду без проблем, а в придорожных кустиках не только органическую частицу себя можно оставить.

И вот ещё животрепещущий вопрос: в тот миг, когда он на это решится, перестанет ли быть сталкером?..

Тем временем в комфортабельном салоне автобуса ожил дисплей телевизора. Сопровождающие, вероятно, решили, что мероприятие окончено, и уже можно просто скрашивать время на обратной дороге. Транслировался какой-то старинный кинофильм. Василий заставил себя присмотреться и достаточно скоро угадал, о чём там.

Это кино именовалось «Обитаемый остров», экранизация по мотивам книги величайших писателей двадцатого века, братьев Аркадия и Бориса Стругацких, в том числе подаривших русскому языку слово «сталкер» и вложивших в слово «Зона» абсолютно новое значение. Это зрелище явно поставил режиссёр, который саму книгу в детстве не читал, и её вселенная не участвовала в формировании его мировоззрения, потому творец душой не проникся, предпочёл внешнюю сторону и наваял цветастую лубочную картинку. По большому счёту, оставил от сути первоисточника рожки да ножки, как всегда случается, когда далёкие от темы люди вторгаются в чуждую им, не обжитую и не почуянную область. Если бы не великолепная, местами гениальная актёрская игра, в том числе и самого режиссёра, этот опус вообще не стоило смотреть. Разве что ради вот этих слов главного героя, прозвучавших в салоне, когда впереди показалась башенка пропускного пункта на выезде из отчуждёнки…