«Кракен» хищно взметнулся над селением, застыл на долю секунды в высшей точке дуги, пока инерция и гравитация боролись друг с другом. Перевернулся, буквально «на кончике крыла», и неторопливо опустился на землю. Жана совсем не удивилась, что сели они на ровную, тщательно очищенную площадку, почти не подняв пыли. Она особо не сомневалась, что во все предыдущие визиты сюда Шонт точно так же сажал «Кобру», возможно — даже точно на то же самое место.

— Зачем художества, Бабай? На базе ты такого никому не спускаешь… — навком не получал задания работать в боевом режиме и потому спокойно выполнял все положенные процедуры, давая пилотом время оглядеться и приготовиться к выходу из космолета.

— Здесь к нам прохладно относятся. Считают, мы бросили их и их родных на произвол судьбы.

Жанна поморщилась и покачала головой:

— Бабай, я не это тебя спрашивала.

— Да? — Шонт снял шлем и дал команду разблокировать захваты кресла. — Художества — для них.

Жанна проследила за жестом: за краем площадки, за каким-то невообразимым то ли высоким бордюром, то ли низким забором из сложенных плоских серо-желтых камней дюжина маленьких фигур заворожено смотрела на них.

— Здесь есть дети? — ее захваты раскрылись, но вставать с кресла она не спешила. — Почему их не забрали отсюда? Почему людей не отвезли в Конфедерацию?

— Потому что они отказались, — Шонт зачем-то пожал плечами и добавил, — кроме всего прочего. А для детей… почти все они здесь родились. Здесь их дом, — навком наконец-то просигнализировал, что люк разблокирован и Шонт погасил экран над панелью. — Звезда, бери только «Шершень».

Жанна только собравшая достать оружие, настороженно покосилась на неприветливую панораму на обзорном экране, но спорить не стала. «Иволга» опустился обратно в гнездо рядом с креслом, а Жанна проверила обойму пистолета. Годы совместных полетов с одним из лучших пилотов «Гетмана Хмельницкого» научили ее тому, что Джону следует доверять. Раз он сказал, что «Иволга» здесь лишняя — значит, так оно и есть. В конце концов, сюда он летает седьмой год, а она здесь впервые — ему виднее, какие тут у местных заморочки.

Снаружи холодный предрассветный ветер заставил девушку вздрогнуть. Анализаторы навкома не нашли в атмосфере планеты чего-то угрожающего для людей — да и Джон бы предупредил, — но поначалу ей пришлось делать скупые и редкие вдохи. И если зуд в горле прошел достаточно быстро, то обонянию пришлось хуже. Резкий, сильный и странный запах, вызывающий ассоциации с металлом, долго лежащим на солнце, и нечто еще, неуловимое, слабое, похожее на затхлый, застоявшийся воздух давно запертых помещений — эта смесь ароматов царствовала здесь безраздельно. Нельзя сказать, что Жанне они не нравились, но и удовольствия особого не вызвали.