Острая боль пронзила руку Черныша, одновременно с треском в запястье — он не успел сгруппироваться и очень неудачно упал. Но это были цветочки, по сравнению с Тихоней и Киборгом, которых швырнуло об лопающийся на глазах настил палубы почти с два раза большей силой.

Жалобно и коротко вскрикнула Тихоня, захрипел Киборг — Черныш даже сквозь рокочущий рев откуда-то снизу, звон и скрежет вообще отовсюду, услышал звук ломающихся костей. Превозмогая простреливающую руку боль, Черныш приподнялся и посмотрел на напарников: посреди разбросанных контейнеров скорчилась Тихоня, а над ней рейкеры поднимались над покосившимися щитами; Киборг неподвижно лежал в полуметре от нее со странно вывернутой левой рукой: он тоже упал не самым лучшим образом. Имплантат оказался прочнее человеческих костей, но Черныш не удивился бы, если его вообще вырвало из сустава — таким сильным был удар. И, точно этого мало, ногой Киборг напоролся на зазубренный край распоротого настила, и теперь темная струйка стекала сперва по ткани сьютера, затем и по ставшему на дыбы металлу в трещину.

Ощущая на губах соленый привкус крови, Черныш перекатился на бок — и услышал, как рев снизу стал ближе, к нему добавился лязг разрываемых перекрытий.

Сводящая зубы дрожь охватила палубу, крошево кристалатов, декоративных панелей, осколков металла и осветительных панелей подпрыгнули, затанцевали. Черныш успел привстать на колено, успел услышать, как оглушительно загрохотали рейкеры над ним, перейдя в автоматический режим после смерти оператора, посылая сокрушительный смерч «шипов» вдоль коридора. Он успел увидеть, как вспучивается палуба в полусотне метров впереди, как бегут сперва тонкие, а затем стремительно расширяющиеся змеи трещин, как настил вместе со всем, что под ним выворачивает наружу…

Бушующее, ревущее пламя вырвалось из проломов в палубе, неудержимым потоком расплескалось во все стороны, выплеснулось из воздуховодов шипящими факелами. Сквозь сьютер Черныш почувствовал обжигающий жар, опередивший на считанные метры стену огня, с умопомрачительно скоростью несущуюся на него.

Огонь и жар — было последним, что он увидел и ощутил.

В транспортном узле Вещунья инстинктивно закрыла обзорную пластину шлема руками, когда огненный поток с воем вырвался из дыры, после выбитой двери; очередная судорога палубы под ногами поставила точку в попытке хотя бы поднять на колени. Тугой кулак раскаленного воздуха ударил ее, опять потащило по настилу назад — девушка ждала нового удара о кабину подъемника. Но то ли она случайно задела отпирающую платину, то от всего кошмара вокруг сам замок вышел из строя — створки разошлись в стороны, и она вкатилась прямиком в кабину. Вдобавок, сперва медленно, затем все быстрее и быстрее воздух потек вниз, в мгновение ока превратившись в настоящий ураган.