Рольф начал задавать вопросы, но Бэннинг сказал: «Подожди». Он смотрел вверх.

С колоссального указательного пальца Молота сорвалась длинная молния угрюмого темно-красного цвета. Гигантская молния метнулась к ярко сиявшему в небесах желтому солнцу — и исчезла.

И больше — ничего.

Бэннинг почувствовал, что ноги его становятся ватными. Он понял ужас свершения великого святотатства. Он сделал то, чего никогда не делал ни один человек — и ужаснулся.

К нему повернулся Рольф, его лицо выражало дикое нетерпение. Терения и Джоммо выглядели расстроенными и недоумевающими.

— Что — он не работает?! — спросил Рольф. — Молот — он…

Бэннинг заставил себя говорить. Он не смотрел на Рольфа, он смотрел на растущее солнечное пятно, появившееся на желтом диске и особенно подчеркнувшее яркость солнечного пламени. В нем рос ужас от своего поступка.

— Он работает, Рольф. О Боже, он работает…

— Но как?! Что…

— Молот, — хрипло сказал Бэннинг. — ЭТОТ МОЛОТ РАЗБИВАЕТ ЗВЕЗДЫ.

Они не смогли сразу вместить знание в свой мозг — так дико и страшно оно было. Да и как могли это сделать они, если его собственный разум отшатывался от него все эти жуткие часы?

Он должен заставить их поверить. Жизнь или смерть — зависит теперь от этого.

— Звезды, — трудно начал он, — практически любая звезда потенциально нестабильна. Ее ядро служит топкой, где в ядерных реакциях горит главным образом водород. Ядро окружает массивная оболочка из гораздо более холодной материи, с высоким содержанием водорода. Рвущаяся наружу энергия центральной топки удерживает холодную оболочку от коллапса.

Они слушали, но их лица ничего не выражали, они не понимали, а он ДОЛЖЕН заставить их понять — или погибнуть.

Бэннинг закричал:

— Молот выбрасывает открывающий луч — почти ничто в сравнении с массой звезды, но этого укола достаточно, чтобы открыть путь энергии ядра на поверхность. А без давления, создаваемого этой энергией, и удерживающего оболочку…

Выражение понимания, смешанного с благоговейным ужасом, появилось на лице Джоммо.

— Оболочка обрушится внутрь, — прошептал он.

— Да. Да — и ты знаешь, что будет потом.

Губы Джоммо двигались с видимым усилием.