— Щавель в огороде собирал, это я видел… — почесал в затылке Козодоев. Тоже вытер лоб и кивнул: — Э, а вон и сам Иваныч, лёгок на помине. Это хорошо, долго жить будет.

Действительно, на высоком крыльце показался хозяин дома — Григорий Иванович. Всё в тех же полотняных штанах и длинной рубахе, похожий на святого угодника. И по обыкновению, не один. Рядом с его бородой торчала борода Георгия, такая же белая и торжественная.

— Ты только глянь, как поставили-то ладно, — посмотрел старец на баню, потом — с одобрением — на вспотевших офицеров. — Обед готов, архаровцы, можете идти жрать. А можете и нас дождаться, мы, Бог даст, скоро. В общем, хлёбово в чугунке, скоромное в латке, запивка в бадье на холодке доходит… Не маленькие, разберётесь!

Вот уже которую неделю, большей частью по выходным, Григорий с Георгием ходили в народ. На площадь, к заблудшим, к угодившим в бесовскую стихию. Иваныч не по годам ловко забирался на постамент к отставному вождю и вещал оттуда, словно с амвона. Если бы доктор Эльза Киндерманн могла его слышать, она точно вспомнила бы пророчества Мрачной Веледы. Старец Григорий предрекал скверну, погибель, прегрешения и всеобщий конец. Георгий звенел антикварным колокольцем, натягивал цепь и с удовольствием подбирал окурки. Народ подходил, радуясь бесплатному цирку. Милиция же к Иванычу не приближалась на пушечный выстрел — чего доброго, потребует арендную плату.

— Идите, Григорий Иваныч, спокойно, — кивнули Козодоев и Сипягин. — Мы вас подождём, нам тут ещё мусор убирать.

— Каждому воздастся по делам его, не забывайте это, архаровцы, — посмотрел на них благожелательно дед. — Ну, с Богом… давай, Георгий, веди.

Закрыв за ними ворота, Козодоев опустил в колодец ведро. Оно царапнуло по дну, и он уже с привычной хозяйственностью подумал, что колодец надо будет почистить. А то совсем песком заплывёт.

Вода в Пещёрке, даже водопроводная, была отменного качества, но в этом колодце её отличал совершенно особенный вкус. Может, оттого, что Козодоев сам сколотил аккуратный домик и приспособил на цепь новенькое ведро?..

В это время на улице проскрежетали тормоза, хлопнула автомобильная дверца — и показался хмурый старшина, помдеж по отделу.

— Владимир Сергеич, поехали, тебя срочно к начальству. Кузьмич сказал, чтобы лётом. У нас там такое… Вернее, Владимир Сергеич, у тебя!

Старшина смотрел на Козодоева так, будто тот попал в огромную беду. И помдеж решал про себя: то ли руку протянуть, то ли падающего толкнуть.

Тут надо сказать, что сослуживцы относились к Козодоеву очень по-разному. Особенно со дня великой стирки в лесном озере. После этого от него какое-то время форменным образом шарахались, потому что он перестал быть понятным. Тоже выискался, понимаешь, архангел в мундире, совесть ходячая, прыщ, заноза, фурункул!.. Однако постепенно большую и лучшую часть пещёрской милиции начала одолевать совесть. «А мы-то, а мы? — вопрошали себя стражи порядка. — Нам ведь тоже родина доверила блюсти закон, вершить порядок и справедливость… А мы-то, блин, а мы?..»