— Откуда у вас ядерное оружие? — изумленно спросил он.

— Не ядерное, а микроядерное, ты хрен с редькой не путай, — поправил его Зак. — Давай информацией меняться. Ты мне называешь имя агента и рассказываешь, на чем его завербовал, а я тебе рассказываю, как эта дура ко мне попала. Идет?

— Не идет, — покачал головой Питер.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Зак. — Короче, берешь эти две штуки, приделываешь одну к другой, например, липкой лентой, и даешь своему агенту задание, чтобы установил эту конструкцию в кабинете Адамса. Защитную сетку сними только перед самой передачей агенту. По идее, кода доступа к этой бомбе ни у кого быть не должно, но береженого боги берегут.

— Спасибо, Зак, — сказал Питер и стал запихивать «Фебос» в сумку. — Пойду я.

— Иди ты, — кивнул Зак.

— Да, чуть не забыл, — сказал Питер. — Его божественность приказал передать, чтобы без его прямого приказа активных мер не предпринимали.

— Может, чтобы активных мероприятий не проводили? — уточнил Зак.

— Может, и так, — сказал Питер. — Я в вашем бандитском жаргоне пока еще не очень хорошо разбираюсь.

— Бандиты — это у Адамса, у нас — боевое братство, — заявил Зак. — Ну, иди, центурион Обвиус, ты вроде собирался куда-то. Питер попрощался и вышел.

— Неужели этот козел реально Джона завербовал? — спросил Тяжелый Танцор.

— Вряд ли, — ответил Зак. — Хотя кто его знает… Я не сильно удивлюсь, если на самом деле это Джон его завербовал.

— А почему так затейливо? — спросил Тяжелый Танцор. Зак ничего не ответил, только пожал плечами.

5

5

Под торжественные звуки гимна его божественность приближался к алтарю. Пахло свечами и ладаном, многочисленные святые лики прямо-таки источали благодать. Но когда певчие вытянули последние ноты гимна и умолкли, в наступившей тишине отчетливо прозвучало:

— Удачи нет! Удачи нет! Удачи нет!

Звуки доносились с алтаря, на котором распростерлось обнаженное тело девственницы. Перед жертвоприношением ее упороли опиумом, чтобы не нарушать принцип гуманизма, но то ли перестарались, то ли недостарались…

Рейнблад решил, что в сложившихся обстоятельствах целесообразно чуть-чуть отклониться от предписанного порядка церемонии. Вместо того чтобы остановиться и последовательно воззвать к десяти богам, Рейнблад подошел к алтарю и вонзил жертвенный нож под левую грудь орчанки. Не как положено — медленно, торжественно и с молитвой, а коротко и резко, будто в бою врага зарезал. Не стал выдергивать нож, а отступил на шаг и воскликнул: