— Клянусь отвисшими сиськами Папы Римского, я скучал по тебе.

— Единственный человек в мире, который чувствует себя одиноким, хотя у него двенадцать детей.

— Четырнадцать. Еще два сына с огромными, как у арабских скакунов, членами. — Хозяин пристально посмотрел на спутницу гостя. — А это кто такая?

— Сара, позволь тебе представить Джека Парнелла. Джек, это Сара, женщина, которую я намереваюсь взять в жены.

Парнелл окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом.

— Очень приятно. — Он кивнул, не протягивая руки. — Мои жены покажут вам дом. — Схватив Раккима за шею, он отвел его в сторону. — Пойдем задом. Меньше всего на свете мне сейчас хочется слышать болтовню женщин о рассечении промежности, мигренях и лучших рецептах приготовления курицы.

Ракким оглянулся на Сару и пошел вслед за Парнеллом.

Они обогнули дом, при ближайшем рассмотрении куда более просторный, нежели могло показаться с дороги. Он состоял из четырех флигелей, по одному для каждой жены и ее детей, и центральной части, где, по всей вероятности, царствовал сам Парнелл. Они пересекли огромный, ровно подстриженный газон и остановились у бассейна воистину олимпийских размеров. На его зеркальной поверхности под яркими лучами солнца одиноко плавал надувной белый лебедь. Из внутренних покоев доносились детские голоса, крики, смех и даже плач, однако иные признаки наличия в доме детей напрочь отсутствовали. Ни игрушек, ни велосипедов, ни качелей. Лишь белый лебедь. Во владениях Парнелла царила жесткая дисциплина. Детьми следовало заниматься женщинам. Или учителям медресе. Старшие отпрыски могли получать от него особые наставления, но только вне этих стен.

— Неплохо выглядишь, — заметил Ракким.

— Конечно. — Парнелл резво шагал впереди, по-видимому вознамерившись совершить полный обход собственных угодий. — Сервомеханизмы в коленях часто перегорают, а заказ на запасные выполняется долго. Подхватил какую-то инфекцию, из-за которой неделю провалялся на койке. Только что выписался из госпиталя. А во всем остальном в полном порядке. — Он бросил взгляд на гостя. Один его глаз казался нездорово мутным. — Зачем ты приехал? Хочешь попросить старого сержанта стать шафером?

— Мне нужна помощь.

— Мне следовало сказать тебе это много лет назад. — Парнелл сплюнул на траву пережеванный кат. — Если тебе присваивают майора после первого контракта, значит, не все в порядке с командованием, если после первого контракта ты уходишь в отставку, значит, не все в порядке с тобой. — Он покачал головой. — Какая бессмысленная трата сил. Аллах наградил тебя таким талантом… а ты отказался от всего. — Отставной сержант пожал плечами. — Иншалла.