Как только я уселся, почувствовал легкий, но требовательный тычок в плечо. Улыбнувшись такому привычному ощущению, но которое так давно не испытывал, подняв руку, позволил любимой нырнуть головой под руку и, немного поелозив, умоститься. Сам же, приобняв аккуратно за плечи, прижал ее к себе и уткнулся носом в светло-русые локоны волос.

Сейчас я был счастлив как никогда, ну разве что чуть меньше, чем в тот день, когда она ответила «да» на мое предложение выйти за меня замуж. Где-то глубоко в своем сознании я понимал, что нужно позаботиться о ребятах, что я практически бросил их сейчас разбираться самостоятельно с рядом проблем и собственными ранами.

Но, черт побери, я так долго был без нее, и у меня есть полное право уделить своему счастью хотя бы эти десять минут, плюнув на весь мир вокруг. Эта идиллия продолжалась пару минут. А потом я почувствовал, как она слегка вздрогнула и ее плечи опустились. Ей даже ничего не надо было говорить, я и так все понял, слишком хорошо мы друг друга изучили за столько лет совместной жизни. Но она все равно выдавила из себя с горечью и одновременно с надеждой:

– Только ты? – подняла она на меня взгляд.

И практически моментально уронила голову обратно, сотрясаясь от беззвучного плача, поняв все по моему лицу, которое просто окаменело от ее вопроса. А я, прижав ее сильнее, второй рукой начал гладить по волосам, успокаивая.

– Еще Андрей, но ты же сама знаешь, у военных больше возможностей в плане медицины… Тем более он сейчас ходит в больших чинах и притащил сюда много подчиненных.

Плакала она недолго, буквально полминуты, ведь у нее богатое прошлое и она умеет быстро брать себя в руки, да и если смотреть правде в глаза, она себе позволила расклеиться только возле меня. Война, не важно большая она или маленькая, пусть даже просто стычка, которая решилась в течение пары дней, меняет нас, некоторых делает жестче, но не всех. Чаще всего мы просто становимся более спокойными и рассудительными, натягивая на себя маску бездушного чурбана, это очень помогает во многих ситуациях, как минимум просто не слететь с катушек от того, что происходит вокруг. Не зря ведь к каждому подразделению приписан штатный психолог, который регулярно с каждым из нас вел долгие задушевные беседы, вытягивая то, что мы прячем глубоко в себе, и пытался не дать нам отрешиться от мира. Вот и сейчас Алена быстро взяла себя в руки, понимая, что слезами тут ничего не изменить, как бы не хотелось, чтобы наши дети тоже были тут, к сожалению, это невозможно.

– Будем тогда надеяться, что хоть кого-то из малышей закинуло сюда, – полностью успокоившись, заговорила она, – и им хватило мозгов не ставить себе интерфейс, который подтирает память. Жаль, до этого проекта с репликантами они не дотянули, тут хоть память перестали стирать, выставляя это все игрой. Кстати, а что там с Катей, Лешкой, Джен… Да и остальными?