Когда море порозовело, Игорь (боевик группы, оперативный псевдоним Цумэ) вывел машину на какую-то жуткую грунтовку, указанную Энеем, и все проснулись, потому что спать и даже дремать не было никакой возможности. Антон (аналитик группы, оперативный псевдоним Енот) продрал глаза и, увидев обступившие дорогу сосны, сказал:

— Ух ты!

— А земляники тут! — поддержал Эней.

Никакого забора, никакой ограды — только бетонные столбики через каждые пять метров — и поперек дороги ворота. Цумэ остановил машину. Эней выскочил прямо через бортик (дверь с его стороны открывалась плохо) и, обойдя ворота, открыл засов. Сдвигаемая в сторону створка завизжала на всю ивановскую. Антон прыснул при виде этого театра абсурда.

— Это, — наставительно сказал Костя (капеллан, связник и медик группы, оперативный псевдоним Кен), — ты еще в Дании не был. Тут хоть столбики есть, а там вообще только ворота. Причем бывает так, что дорога сплошь травой заросла. Так и торчат посреди ничего. А когда перед ними еще стадо стоит — ждет, пока хозяин ворота откроет… так и кажется, что на той стороне — Марс.

Эней сделал знак — заезжай! — и Цумэ повел «фальцер»[103] дальше. Фальцером джипик «сирена» окрестили сразу же после покупки — уж больно характерный звук он издавал при включении двигателя.

То ли этот характерный звук, то ли скрежет ворот разбудил обитателей ближайшего к воротам домика. В окошке загорелся свет, за занавеской задвигались тени.

— Тачку — под навес. — Эней показал рукой.

Цумэ увидел в указанном направлении маленькую пристань, где стояли четыре лодки и две прогулочные яхты, и гараж-навес прямо над ней, как бы этажом выше, так что мачты находились вровень с крышами автомобилей.

Игорь вышел из машины, выволок свой рюкзак и рюкзак Антона, поражаясь, как это Эней не сомневается, что его тут после трехлетнего отсутствия встретят пирогами.

Дверь домика, где горел свет, открылась — обитатель вышел на порог. Точнее, обитательница. Цумэ застыл как вкопанный. Эней тоже выглядел несколько озадаченным.

— Ой, — сказал Антон.

Игорь внутренне с ним согласился: действительно «ой».

Явление было облечено в джинсы и, кажется, верхнюю часть купальника. И то и другое скорее подчеркивало, нежели скрывало точеные формы. Кожа — Цумэ не мог точно охарактеризовать этот цвет: крепкий свежезаваренный чай с молоком? полированное дерево? — матово светилась, как «мокрый шелк». Огромные, влажные карие глаза сияли с темного лица. Волосы, завитые в бесчисленные косички, переплетались какой-то хитрой короной, а дальше ниспадали на чуть приподнятые плечи и маленькую, почти мальчишескую грудь. У кос был хороший запас длины, потому что шея прекрасной квартеронки высилась… мм… как там у пана Соломона — как башня Давидова? Умри, Денис, лучше не напишешь.