– Да ты что?! – возмутился махинист. – Я же Бове обещал сохранить, пар тебе в задницу! А он мне твёрдо обещал, что вместе оприходуем, ежели благополучно приземлимся. – И снова помрачнел. – Вот и приземлились…

Пивень разочарованно сник – ну что за невезуха, опять, как и тогда в котельной, облом. Разговор промеж ними на некоторое время затих, поэтому перейдём к следующей парочке, неразлучным друганам Обормоту с Вохой Василиском, как раз топавшим за махинистом с золушком.

– Ну, Воха, халваш-балваш, вот тебе и новые приключения! – беспечно пытался острить стражник, придерживая на левом плече свою милую сердцу алебарду, а свободным локтем пихая барда в бок.

На что Воха лишь досадливо морщился, не видя в этих приключениях ничего весёлого. Душа барда начала искать путь поближе к пяткам ещё с самого начала спуска в бездну, и привычная бравада толстокожего манга, которому всё было нипочём, только нервировала его ещё больше. Лишь ненаглядная балабойка, которую он нежно баюкал в руках, хоть немного скрашивала ему существование.

– Домой хочу, обертон те по ушам, – буркнул Воха. – К жёнке с балабойкой под бок, на сладкие пироги да плотские утехи…

– Что? – Стражнику показалось, что он ослышался. Он даже приостановился, но, вспомнив, что за ним двигаются другие, выравнял шаг. На всякий случай он прочистил указательным пальцем ближайшее к Вохе ухо и переспросил: – Да неужто у тебя жёнка есть, бард ты мой бродячий?!

Воха стеснительно улыбнулся, сразу преобразившись лицом, которое приняло какое-то трепетное и мечтательное выражение:

– А ты думал, обертон те по ушам! Я когда бродячий, а когда и сидячий… Вот когда бродил как-то, то суженую и нашёл. – Воха снова сник. – Домой хочу.

– Да где ж твоя серьга в ухе, халваш-балваш, как подобает женатому мужику? – не поверил манг. – Врёшь всё, поди!

– Так мы ещё свадьбу не отпраздновали, – вздохнул Воха. – Вот как раз собирались, обертон те по ушам, как вернусь…

– А, вон оно как. – Обормот широко ухмыльнулся. – Зазнобу-то как звать, ежели не секрет?

– Да какой там секрет, был секрет, да и сплыл. Малиновкой звать. Хорошая, – ласково добавил Воха, опять на миг просветлев.

– Ух ты, имя какое чудное, первый раз слышу…

– Это ты в первый раз слышишь, – сразу обидчиво насупился бард, кидаясь на защиту любимой. – А в тех краях, где она живёт, имя это не в диковинку. Сама она из веси Пютаны, что в домене Рось, а поблизости есть и весь с таким же названием – Малиновка. – Воха снова тяжко вздохнул. – Домой хочу… Надоело перекати-полем быть, обертон те по ушам, давно уже хотел осесть, остепениться, да всё тянул, сам не знаю зачем… наверное, жалко прежнее занятие бросать – ведь и бродяжничество мне по душе. Вот и дотянулся…