Фома пожал плечами. У них в классе было десять мальчишек и тринадцать девчонок. Девчонок всегда больше. Это всем известно.

— И мы все сможем стать старшими?

— Я не знаю, Ингкел, — с тоской проговорил Фома, — я пел не про это. Я пел про любовь. Ингкел, как объяснить?! Вот ваше племя, вот племя людей. Я как мост между вами. Люди не могут выжить в Дельте, они слишком привязаны к своим машинам, а кэлпи не могут бесконечно воевать просто ради войны. Вы нужны друг другу.

— Ты пел именно об этом, маленький бард, — сказал Ингкел.

— Почему ты называешь меня так? Совсем как она.

— Потому что я люблю тебя, маленький бард. — Ингкел улыбнулся. — Ты спел прекрасную песню. Такой у нас еще не было.

— И поэтому вы идете воевать.

— Конечно, — сказал Ингкел. — Как же еще. Прекрасная песня, прекрасная битва.

От лодок, плясавших на волнах выжженной Дельты, рябило в глазах. Ночь была глухой и черной, луна спряталась в тучах… Кэлпи умеют вызывать тучи, подумал он, умеют приказывать ветру, умеют говорить с деревьями… И я так и не узнал, как это у них получается. Господи, да они все здесь! Все кэлпи Дельты!

— Вы все погибнете, — сказал он, — и люди погибнут. Не все, но многие.

— Кто не гибнет, станет старейшим, — ответил кэлпи, — таков закон. А у вас есть дочери-сестры?

Вряд ли Доска похожа на дочь-сестру, подумал он. Или мать. Или маленькая сопливая Лисса.

— У людей нет дочерей-сестер, — сказал он безнадежно, — у них есть просто дочери. И сестры.

— Вы — удивительное племя, — нежно сказал Ингкел.

И воины в лодках, грозные воины кэлпи застучали древками копий о днища лодок.

И закричали:

— Веди нас, бард!

Господи, думал Фома, что я наделал, что я наделал! Это потому, что я все-таки не кэлпи, я не понимаю всего. Я вообще ничего не понимаю. Они способны думать только о войне, слышать только боевые песни, но почему, почему? Я должен понять, я должен остановить их. Самолеты с Суши отбомбились и улетели, и если бы я не увел кэлпи к запретному острову, из них мало бы кто уцелел. А значит, Территории не ожидают нападения кэлпи. Во всяком случае, не думают, что их осталось так много. И что они опомнятся так быстро. Я предал людей. Я все время предаю. Я предал всех.

И я не могу остановить их.

У меня больше нет арфы.