На этот раз король молчал гораздо дольше.

– Если мы оба останемся в живых… – он не договорил. Но в этом не было необходимости. Каслри знал и так, что Яков никогда этого не забудет. Король просто не умел забывать такие услуги или отвечать на них черной неблагодарностью.

– Удачи вам, Ваше Величество. И – поторопитесь, – сказал он.

– Удачи нам обоим, Руперт. Да не оставит нас дева Мария.

* * *

Море шумело где-то там, вдали, за горизонтом. Сюда его гул долетал лишь иногда, когда его приносил ветер. А прямо у берега стальные воды были скованы толстой кромкой льда. Белый снег лежал на крышах ветхих домишек и сараев, на плетнях, на голых ветках деревьев, на перевернутых лодках. Давно уже рыбаки не выходили в море. Сейчас они сидели у очагов, глядя на огонь, курили или жевали табак и грубыми, но сильными и умелыми пальцами гнули крючки, готовили снасть на следующее лето, чинили паруса.

В рыбацкой деревушке на побережье, где некогда жил «мастер Джерри», Джованну отлично помнили и вместе с «мужем» приняли как родных. Оба они не привыкли быть нахлебниками и не боялись никакой работы. Так что «князь да Манчина» сразу присоединился к мужчинам и целыми днями пилил, строгал, смолил: его руки на диво ловко обращались с грубоватым инструментом, почти так же, как и со шпагой. Жители деревни признали его своим: что рыбак, что моряк – так же зависит от непредсказуемой стихии, так же рискует жизнью и так же порой не может свести концы с концами.

Джованна охотно помогала хозяйке. Дни ее были наполнены заботами, которых в деревне всегда хватает. А ночи – любовью. Вспыхнув вдруг, это чувство затопило ее, как море, всегда пугавшее итальянку, и оказалось таким же необоримым. Вглядываясь в серую пелену на горизонте, Джованна размышляла о том, как она была бы счастлива, если бы не привкус запрета, не долг перед отцами-наставниками. Вот Ухо почему-то ни гнев владык дворца Джезо, ни адские сковородки не пугали ничуть. Он был весел и спокоен, а нежность его напоминала сразу и огромный океан и мягкое, пушистое одеяло. Это было странно.

Здесь, в местечке Сент-Себастьен, они пережидали смуту и готовились встретить отца Витторио. «Черный епископ» должен был прибыть почти месяц назад. Но на морских путях, как и на суше, было неспокойно, поэтому Ухо и Джованна ждали терпеливо. Они знали, что солдату ордена может помешать только смерть, а раз так – отец Витторио прибудет.

Джованна ходила к соседке за углями, и сейчас возвращалась, прикрыв куском парусины горячее ведерко. Она уже подошла к дверям, когда сквозь неплотно прикрытый ставень услышала голоса. Мэтр был не один. В этом не было бы ничего удивительного, Ухо не изображал здесь затворника, зайти мог кто угодно из соседей… но голоса звучали на родном для нее языке, итальянском! И второй голос не был голосом отца Витторио, тут Джованна ошибиться не могла. Невольно замедлив шаг и даже задержав дыхание, она прислушалась.