– Что ты имеешь в виду? – Отец скинул ладони девушки со своих плеч, и она зашипела в мою сторону, как большая рассерженная кошка.

– Да то и имею, – усмехаюсь. – Хорошо, вы – сильные, умные, – взялись манипулировать остатками, так сказать, человечества. И мной, кстати, в том числе. Один строит «имперскую модель», другой «феодальную». Я-то здесь при чем?

– Не понял…

Я потянулся и рывком выбрался из мягкого, обволакивающего кресла.

Мне было их жаль.

Обоих.

Потому что я их любил, старых пердунов.

И в то же время ненавидел.

– А что тут понимать. Отряд свою работу выполнил. А я пошел спать. Я на вашу вечеринку не напрашивался.

– Ты хочешь сказать, что нашел какой-то свой, третий путь? – голос у Корна был ядовит, как самая ядовитая змея.

– Ничего я не нашел, – вздыхаю устало. – Может, найду. А может, и нет. Но то, что с вами мне не по пути, – уж точно. Я в солдатики еще в детстве наигрался. Человечество спасать тоже не собираюсь. Пусть само себя спасает, если ему так хочется. А у меня своих проблем достаточно. Завтра отряд выступает вниз, в Сочи. Как только освободится перевал – пойдем на материк. Или, может, в Европу сплаваем. С твоими моряками, отец, они у тебя – классные ребята. Еще не решил.

Отец задумчиво поигрывал кубком.

– Не погостишь? – поднимает брови.

– Как карта ляжет. В смысле, погода. А вообще вряд ли. У вас своя свадьба, у нас – своя. Спокойной ночи.

Уже у выхода из кабинета мне выстрелом хлестнул в спину нарочито спокойный и негромкий голос Вожака:

– Как ты думаешь, Мить, к кому из нас он вернется? Ко мне или к тебе?

Палец сам по себе оказался на спусковом крючке «Беретты».

Левый глаз дергался, и это мешало прицелиться.

Самое интересное, что их лица и фигуры были при этом абсолютно спокойны.

Как у вырезанных из картона ростовых мишеней.