Когда пули впустую зацокали по бетонным обломкам, я прекратил стрельбу и заметил, как Кузнецов в три выстрела подбил паука, уже почти добежавшего до укрывавших космический корабль руин, но еще несколько особей помельче успели нырнуть в один из ощерившихся арматурой проемов.

—Продолжаем! — досадливо прикрикнул на меня опер и поменял магазин винтовки.

Я промолчал и вновь упер приклад в плечо. Приметил несколько «орангутангов» и открыл по ним огонь. Очередь прошила двух лысых обезьян, вернулась и зацепила еще трех, которым так и не хватило ума попытаться удрать.

Избиение младенцев, да и только.

Толчки приклада в плечо, приглушенные хлопки выстрелов, тихое шипение охлаждающего потроха автомата газа. И никаких эмоций. Разве что капелька азарта. Как в тире.

А как иначе? Все же не людей и даже не инопланетян расстреливаю, а нечто совсем уж непотребное. Нельзя так над природой глумиться. Богу Богово, а кесарю кесарево — на самом деле очень мудрый принцип.

Почувствовав, что меня начинает заносить куда-то не туда, я на миг убрал палец со спускового крючка и помотал головой.

—Ты в порядке? — забеспокоился Кузнецов.

—Да накатило что-то непонятное, — сознался я. — Будто паров бензина или еще какой дряни надышался.

—Ерунда какая-то, — поморщился явно тоже почувствовавший неладное опер, потом вновь принялся выцеливать суетившихся внизу созданий, но почти сразу опустил снайперскую винтовку. — Что за дела?

—В смысле?

—Куда все мартышки подевались?

—Это лысые орангутанги, что ли? — уточнил я и глянул вниз.

И точно: ящеры-мутанты валяются, пауки — те, которых подстрелить не успели, — вокруг них носятся, а вот обезьян как не бывало! Нет, мертвые никуда не делись, но живые в едином порыве куда-то сдернули. И это совсем не радовало.

Какой тир? Тут мясорубка скоро начнется!

—Мать, мать, мать! — вскочил на ноги Кузнецов. — Выпасли!

—В смысле?

—Сюда!

Я подскочил к краю крыши, глянул на стену и обомлел: используя даже самые незначительные трещины и выступы, подоконники и кабели, к нам забиралось никак не меньше двух десятков обезьян. Будто прилипшие к стенам, лысые твари ловко скользили вверх, и не приходилось сомневаться в том, что им удастся без проблем преодолеть и остававшиеся этажи.

—Бляха-муха! — выругался я и, стараясь справиться с совершенно некстати накатившим головокружением, встал на самом краю. Судорожно сглотнул и, опустив ствол, вдавил спусковой крючок. Неудобно захваченный автомат задергался, но все же прошедшая вдоль стены безжалостной косой очередь смела на землю сразу десяток обезьян.