– Не думай, что я буду это переводить, – сказал С-3ПО. – Вот что бывает с такими упрямыми дроидами, как ты. Советую обратить внимание на своё поведение.

Р2-Д2 издал грустную трель в знак отказа.

Люк глянул на дроида и сказал.

– Я хотел спросить: это можно сделать, не стирая его персональные данные?

– Не за две минуты. Всей жизни может не хватить, – сказал Гент. – У этого дроида уже несколько десятилетий не чистили память. Его сети – сплошная неполадка.

– Знаю, – сказал Люк. – А если запустить ему программу-шпиона?

– Программу-шпиона? – не понял Гент.

– Ну, да, программу, которая откроет нам доступ к его памяти, – Люк уже терял терпение с этим компьютерщиком. – Памяти о женщине, которую мы видели.

– А, – сказал Гент. – Таких программ нет.

– Нет? – удивился Люк. – А почему Арту не даёт мне доступа?

Гент разочарованно вздохнул.

– Это я и пытаюсь понять…

– Может быть, вы это объясните по дороге в кантину? – перебила его Мара и указала на дверь. – Можно поговорить и по дороге. Нам ещё нужно тви’лекку поймать, не забыл?

– Хорошо.

Люк был так взволнован голограммой, что почти забыл о задании. Энакин, его отец, любил прекрасную женщину по имени Падме, которая была так похожа на Лею. Так вот как звали его мать. Он чувствовал, что Лея думала так же, но боялась произнести это вслух, как и он.

Люк шагнул к Генту.

– Ты пытался объяснить мне, почему Арту не даёт мне посмотреть этот сектор памяти.

– Он думает, что защищает вас, – сказал Гент. – Упрямый дроид, однако!

– И ты не можешь обойти защиту? – спросила Лея. – Я видела, как ты взламывал коды на более замысловатых устройствах, нежели Арту.

Гент обернулся и посмотрел на Лею так, как будто она спросила у него имя последней девушки, которую он попытался склеить в кантине – те никогда не говорили, как их зовут.