– Подожди-ка.

– Что ты задумал?

– Не знаю. Но сейчас узнаю.

Майкл протянул к двери руку. Как и в прошлый раз, пальцы легко прошли сквозь нее, не встретив никакого сопротивления. Майкл глубоко вдохнул, закрыл глаза и сделал шаг вперед.

Он ничего не почувствовал. Никаких сверхъестественных ощущений. Как будто шагнул в пустую комнату. И тем не менее, в нем колыхнулся страх. Причину его он понял сразу – свет. Когда тот человек открыл дверь, коридор был буквально залит им. Даже сквозь закрытые глаза Майкл должен был его ощутить. Но не ощущал; темнота по другую сторону его век была полная. С гулко стучащим сердцем он открыл глаза.

Его окружили густая тьма и абсолютная тишина. Пустота. Майкл вытянул вперед руки, пощупал ногой пол, и волосы у него на голове встали дыбом. В нескольких дюймах от того места, где он стоял, пол заканчивался, и начиналось… ничего не начиналось. Пустое пространство. Майклу стало страшно. Он отшатнулся назад и чуть не ослеп от непривычно ярко вспыхнувшего света. Анна, белая, как ее бейсболка, смотрела на него испуганно.

– Что там?

Майкл прислонился к стене и тяжело дышал.

– Ничего.

– Ничего?

– Ничего.

Он начал рассказывать ей о пустоте за дверью, и в этот момент она снова открылась, явив им ярко освещенный коридор. Из нее вышел человек и нажал на кнопку лифта.

– Безумие какое-то, – сказала Анна.

Майкл промолчал.

Они пошли дальше – вниз по лестнице.

По подсчетам Анны, они спустились на десять этажей. Казалось невероятным, что здесь, глубоко под землей, в твердой скальной породе может находиться такое большое пространство. Наконец на площадке «минус десятого» этажа дверь поддалась.

Длинные коридоры, словно пещеры; развилки и двери – одна, другая, десяти, сотни дверей. Майкл и Анна шли вперед, спускались по лестницам, поворачивали и снова спускались. Люди появлялись и исчезали. С каждым разом они встречались все реже. Иногда среди белых халатов мелькала темная форма секьюрити. Они входили и выходили через двери. Двери. Двери.

Майкл заметил, что Лаборатория оживает и вновь впадает в спячку с определенной периодичностью. Каждый час-полтора она начинала свое представление, которое длилось от пяти до двадцати минут. Если этот факт и имел какой-то смысл, он его пока не видел.