Дальнейшее отсек звук закрывшейся двери.

«Рож! – тревожно подумал я. – Уже опять сотником зовут! Значит, толстяк не зря перед построением воду мутил. Собрал вокруг себя бандитов с ножами и теперь манипулирует ими! Хорошо бы, они решили дезертировать через окно. Напоролись бы на Кваквасу с жезлом, передрались и укокошили друг друга!»

Потом я сообразил, что мерзавцы могут знать о наружном патруле. И тогда полезут не в окно, а через дверь черного хода. А там Зийла! Прирежут девчонку, как овцу.

Я осторожно отполз в сторону. Встал и, прижимаясь к стене, стал красться туда, где несла свой пост моя малютка. Моя трепетная серна, обреченная жестокими злодеями на скорое заклание. Моя ласковая кошечка, которую собралась растерзать свора кровожад…

– А ну стой! – сухо сказала «кошечка» и вдавила мне в затылок кристалл жезла. – Куда собрался, боец?

– Тебя спасать, любовь моя.

– Тьфу! Опять ты, похотливый человечек. Никак не угомонишься? – Она опустила руку к моему паху, пошарила там и по-доброму хохотнула.

– Это выше моих сил, – пылко выдохнул я. – Пожалей, Зийла, иначе я умру от неразделенной любви. Взорвусь там, снизу! Хоть разочек пожалей. А лучше три разочка, ведь я очень соскучился.

– Ну, ладно, ладно, кролик ты этакий. Похоже, все уже спят. Дверь заперта, замок крепкий, так что ненадолго можно отлучиться. Надеюсь, ты приготовил комнату? Топчан уже застелен? Вино, шоколад, цветы на столе?

– Ох! – в волнении воскликнул я. – Нет, только не туда. Там уймища насекомых. Клопы, блохи, малярийные москиты. Ядовитые сороконожки. Даже сколопендра одна. Или две. А в подоконнике, кажется, свила гнездо змея. Не понимаю, как Зак вчера выжил? Идем, поищем другое место.

Я повлек хихикающую Зийлу за собой. Шли недолго. С каждым мигом мы распалялись все сильней и, когда споткнулись о кучу какого-то тряпья, тут же повалились на нее, срывая друг с друга одежду. Вскоре звук собственного дыхания перекрыл для нас все остальные звуки на свете.

* * *

Разбудил меня дикий шум. Что-то с грохотом разваливалось, кто-то визжал, словно заполучил в седалище заряд соли, кто-то выкрикивал проклятия. Единственный шар со светлячками, прежде хоть кое-как освещавший внутренности сарая, погас. Спросонья ни черта не соображая, я пошарил рядом с собой и наткнулся на упругое бедро Зийлы. Я двинул руку выше. Похоже, гоблинша стояла на коленях и лихорадочно натягивала одежду.

– Эй, подруга, что происходит? – окликнул я.

– Наср! – прошипела та, оттолкнув мою ладонь. – Убомбо! Кисакуку! Дырса энурез! Наср!

– А по-человечески?