Я лениво перевернулся на другой бок, с неудовольствием ощущая легкие позывы кишечника к его опорожнению, и краем глаза заметил, что за лобовым стеклом кабины виднеется девичья фигурка, словно ожидающая кого-то. Ками. И чего ей возле кабины нужно?

Заметив, что я шевелюсь, девушка помахала мне рукой, то ли приветствуя, то ли вызывая меня наружу. Вот, блин, а я рассчитывал еще немного понежиться в постели!

Осторожно спустившись с полки, чтобы не разбудить выводящего носом рулады Данилыча, я открыл дверцу и выпрыгнул наружу, прихватив лежащую на сиденье куртку. Под курткой оказалась недоумевающая Маня, которая возмущенно пискнула, когда я забрал у нее это одеяло, но, тем не менее, последовала за мной, вывалившись с высоты кабины на мокрую листву. С неба то и дело мелко брызгало даже не дождем — какой-то водной взвесью, что только ненамного была тяжелее тумана. За эту ночь листьев опало немало, словно сговорившиеся между собой деревья решили этим утром предстать перед нами во всей своей костлявой обнаженной красоте. Я явно не оценил их стараний, побыстрей натягивая куртку и скользя по мокрой листве, я внутренне ругал эту листопадную спешку, так как для поиска уединенного туалета теперь нужно было заходить подальше: между голыми стволами видимость была чересчур хорошей.

Ками мягко улыбнулась мне, покачала головой:

— Земляне любят поспать подольше? Я уже и костер разожгла, и воду разогрела, и кофе готов… Думала, столько дел — все пораньше встанут.

Кофе!

— Ками, ты моя спасительница, — признательно пробормотал я, шаря глазами по предполагаемым местам, где можно было бы уединиться с рулончиком бумаги. — Слушай, наливай мне кофе, а я пройдусь перед завтраком, ладно? Санек, кстати, уже встал?

— Спит, — крикнула мне в спину Ками. — Он такой же соня, как и ты.

Я не стал комментировать эту характеристику моего жизненного уклада, тем более что заметил неподалеку многообещающий холмик, поросший довольно пушистыми кустами. Что-то мне говорило, что за этим холмиком можно будет отлично присесть, не опасаясь, что мое уединение нарушат.

Утоптав среди листьев уютную впадинку, я принял естественную позу, не забыв удостовериться, что меня не заметно от автопоезда.

Мое уединение нарушила Маня, пришедшая следом за мной и начавшая энергично разгребать листья в паре метров от меня. Потом гивера присела, и ее морда приобрела задумчивое и устремленное вдаль выражение, словно Маня осмысливала высокую суть и сложную парадоксальность принципов мироздания. Так мы и сидели, дыша сырым осенним воздухом, наблюдая неспешный листопад и размышляя о высоком. И великое единение почувствовал я в этот момент с окружавшей меня природой и задумчивым зверьком с голубыми зубами и пушистым хвостом.