И боль. Несмотря на тишину, нарушаемую только хрустом мусора под колесами автопоезда, город не молчал — он стонал всем своим существом: балками перекрытий, грудами битых строительных блоков, искореженной техникой, остатками мебели, выброшенной взрывами из развороченных квартир и оказавшейся на улице против своей воли. Выл ветер в ребрах и искривленных судорогой пальцах арматуры, стонали беззвучно оставшиеся относительно целыми стены, и жутким криком вопили черные оконные проемы, стараясь всему окружающему передать глубину трагедий, произошедших внутри квартир. Все это перегружало нервную систему, давило на психику… Ни за какие коврижки я не согласился бы по доброй воле отправиться в такое место один. Даже будучи в довольно большой и достаточно вооруженной компании, я кожей ощущал флюиды страха, витавшего над городом. Страха, что страдания и ужас, пережитые этими измученными руинами, могут умножиться.

И ни одного живого существа на улицах. Даже каких-нибудь местных крыс или ворон, что обязательно шастали бы по заброшенному земному городу. Это наводило на какие-то неприятные мысли, например о бактериологическом или химическом оружии, опустошившем округу и затаившемся теперь в развалинах миллионами вирусов или миллиардами отравляющих частичек…

Впрочем, анализаторы состава воздуха аппаратуры Нэко молчали, равно как и счетчики радиации.

— А что известно о местной войне? — спросил я у Нэко, чтобы как-то разбавить гнетущее впечатление, внушаемое городом. — Из-за чего все-таки воевали? Да и каким оружием?

— «Грязного» оружия практически не использовали, насколько я знаю, — отозвался Нэко, немного рассеивая мои опасения. — Здешние военные для этого были достаточно разумны.

Данилыч, тоже напряженно ожидавший ответа, вздохнул с облегчением: видимо, не одного меня начинали донимать неприятные мысли о страхах заражения.

— У них хватало других возможностей расквитаться с противником, а всякая боевая химия, разработанная на Пионе, по сведениям, полученным от дезертировавших из этого мира военных, распадалась на неопасные составляющие уже через несколько часов после ее использования. Ну еще биологическое оружие употребляли, — продолжал делиться информацией Нэко.

Я насторожился.

— Это какое?

— Военные заводы разводили всяких опасных тварей, занимались их селекцией, модификацией…

— Это типа мутантов всяких?

Нэко недоуменно повернул ко мне голову.

— Мутантов? Не-ет… Я же говорю: селекция, искусственная генетическая модификация, при чем же мутации? Знаешь, какой боевой мощью обладает плазмозавр, из шкуры которого твоя куртка сделана? Это же помощнее всякого танкового звена будет! Ну и другие твари из самых различных миров использовались… И мелкие, и ядовитые в том числе.