— А как сделать, чтобы глаза горели?
— Выпорю! — тут же рявкнул Торд. Подумал немного и добавил: — Обоих…
— А Герсика-то за что?! — притворились непонимающими мы.
Зашли к книжнице. Обшарили глазами сначала её (особенно верхние выпуклости), затем полки и прилавки, потом опять её… Успели заметить довольную улыбку: тётенька явно уловила внимание к своей фигуре и восприняла его вполне благосклонно. Поговорили о литературе вообще и поэзии в частности. Ничего нового. Всё как у нас. Розовые сопли Светки Соколовой и миллион пьяных рож. Попса рулит. Опять напрягся и выдал вольный перевод Брюсова. Пошли намёки. Ага! Щаззз!.. Напрягся ещё раз и перевёл Бхартрихари.{10} Вместо плевка в душу. Терпеть ненавижу, когда меня обманывают. Особенно продавцы. Притворилась, что ей понравилось, и поинтересовалась, откуда такие… гм… перлы. Отговорился любовью к древней поэзии. И тем, что автор последнего выданного — тот самый несчастный возлюбленный негритянки. В другой тетради полностью разочаровавшийся в своих чувствах. Проглотила и не поперхнулась, а потом намекнула, что если мы где найдём какую книжку… Или свиток… Пообещали подумать и быстренько убежали. Ну, относительно быстренько — всё же под платьем у дамы…
— Слушай, а может, тебя в твоем мире… того?
— В каком смысле?
— Ну-у-у… В смысле, женщины однажды догнали и это самое… до смерти, а?
— Хм-м-м?… Не, это вряд ли. Я, когда сюда попал, уже старый и больной был. Женщинами чисто вприглядку интересовался… По большей части…
— Н-да?… А я уж было подумал…