Мы прошли в город через восточные ворота мимо мрачных парней из "Скорпиона". Улицы очистили от мертвых и теперь только бурые пятна на земле и стенах города напоминали и кипевшей тут схватке. Народу было очень мало, хотя жизнь понемногу возвращалась в город. По крайней мере, все торговые лавки были открыты и принимали редких посетителей. Пока мы шли по извилистым улочкам нам повстречалось два патруля, а перед рыночной площадью нам перегородил путь стационарный пост

— Сейчас туда нельзя — сержант покосился на наши нашивки, но в сторону не отходил

— Слушай, нам в госпиталь. Мы завтра уходим из города, а дружок без ноги валяется на койке

— Сейчас не могу — упрямо замотал головой сержант — здесь облава на засевших магов. Мне голову открутят, если увидят посторонних

— Это мы что ли посторонние?

— Здесь солдаты из "Скорпиона" и "Ворона". Остальным запрещено. Но — сержант нахмурил лоб — можете пройти через тот квартал. Там уже закончили.

— Спасибо и на этом — мы повернули в указанную сторону и вскоре вышли к небольшой площади

То, что здесь закончили, было видно. На наспех сооруженных эшафотах покачивались с десяток тел казненных. Тишина нарушалась только всхлипами нескольких женщин. Они ползали на коленях перед теми из них, кто был им до этого отцом, братом или сыном. Кто-то, обняв повешенных за ноги, пытался чуть приподнять тело, словно это могло вернуть казненных к жизни.

Я шёл не в силах оторвать взгляд от этого жуткого зрелища. Заметив нас женщины, хватают притихших детей и бросаются к арке, ведущей на соседние улицы. Я отворачиваюсь и прибавляю шаг, стараясь поскорее пройти это жуткое место. Но дальше нас ждут подобные картины через каждый второй двор. Только во всех остальных местах наши солдаты жестоко отгоняли плачущих горожанок.

Недалеко от того места, где расположился городской госпиталь мы наткнулись на колонну пленных. Избитые и обессилившие они еле плелись за своими конвоирами. Ставни большинства домов были наглухо закрыты, редко где можно было увидеть любопытное лицо, выглядывающее через слегка приоткрытые двери. Шарканье ног и грохот кандалов заглушал все остальные звуки. Мы стояли у края улицы наблюдая за проходом колонны

— Парни! Воды не найдется? — перед нами остановился почерневший от пыли и копоти лейтенант

— Держи — я отстегнул фляжку и протянул ему

Он с жадностью сделал несколько глотков и, отдав мне флягу, вытер ладонью намокший подбородок

— Чертова пылища! И проклятые мятежники! Выкуриваем их словно крыс из нор и подвалов. Мест в городской тюрьме уже не хватает — пожаловался он