— Всё, Филиппич! — дал он знать, пряча камеру в нагрудный чехол.

— Отползаем! — скомандовал тот.

Метров двадцать охранник пятился, потом двинулся боком, глядя то в направлении движения, то оборачиваясь к собаке с червём в башке, и лишь метров через полста решился повернуться к ней спиной. Да и то, продолжал оглядываться.

Последний сенсор Ваня обслужил как мог быстро. А полностью расслабился только когда часовой над воротами изобразил «заходи» и приоткрыл створку. А ещё точнее — когда створка наглухо задраилась за их с Филиппычем спинами.

— Фу-у-у… — протянул Сиверцев облегчённо и побрёл через плац, к лабораториям. Филиппыч секундой раньше направился к дежурке при воротах, закрывать выход.

Плац Ваня пересекал быстрее, чем обычно ходят по Зоне, но на небо всё равно поглядывал. Чисто автоматически. Вот и крылечко, вот и кодовый замок…

Замок был не только кодовым: каждый цифровой сенсор помимо всего прочего был снабжен папилляторным распознавателем и перепрограммировался при каждой смене вахты.

В предбаннике Сиверцев прошёл быструю процедуру омовения и опрыскивания, сбросил верхнюю одежду и полумаску в комод, опустошив предварительно карманы. Образцы и снаряжение тоже омыл-опрыскал, ружжом сунул на место, в оружейный шкаф; патроны и гранаты оставил где были, чтоб впопыхах потом не рассовыватъ. Облегчённо вздохнул и вошёл в лабораторию.

В офисной части у терминала сидел Колюня и рассматривал какие-то ископаемые слайды. На свет, перед монитором.

— Здорово, Балтика, — буркнул ему Сиверцев и повернулся к сейфу, куда надлежало запереть образцы. — Связь была?

— Ага, — виновато ответил Колюня, отложил слайды и шмыгнул носом. Сиверцев замер. Потом медленно повернулся к коллеге.

— И как? — спросил он, заранее предполагая каким будет ответ.

— Сменяемся мы с Рахметяном, — всё так же виновато сказал Колюня. — Ты и Белых остаётесь ещё на месяц… «Господи, за что?» — тоскливо подумал Ваня.

Его оставляли и на четвёртый срок. С момента, как Сиверцев заступил на первую вахту, Колюня Бортко, к примеру, успел оттрубить бок о бок с Сиверцевым положенные четыре недели, потом четыре недели провести в городке за периметром и снова четыре недели здесь. И сейчас поедет отдыхать. А Ваня останется. Сева Белых остаётся на второй срок — такое, в общем-то, не редкость, многие работают в режиме две вахты через одну. Реже, чем прежде, когда срок вахт ещё был трёхнедельным, но всё же работают. Три вахты подряд как-то трубил пан Ховрин, но у него выбора не было: горел один проект, а заменить оказалось некем. В общем, Тараненко посулил солидную премию и Ховрин остался. Говорят, когда-то давно неизвестный Сиверцеву сорвиголова-биолог отсидел на заимке, восточнее Агропрома, те же три вахты, но в прежние времена на многие нарушения режима ооновские наблюдатели смотрели сквозь пальцы. Не то, что сейчас.