Плоскогубцы разжались, выпуская изувеченный палец. Немец сидел белый, как скатерть. В глазах бушевали боль и страх. Истинно арийский дух, значит. Посмотрим.

Погребняк перехватил инструмент.

— Ну что, будем разучивать песню дальше, или вы мне что-то хотите сказать?

Немец смотрел зло и молчал. На лбу его выступили капли пота.

— Вы думаете, Гюнтер, у меня не было практики? Вы ошибаетесь. Мне признания подписывали. «Я такой-то, такой-то, сим удостоверяю, что являюсь пришельцем с планеты тра-па-та-па-та…» Думаете, они были пришельцами?

«Не раскрывать себя и Агентство», — снова возник в голове голос майора. Александр усмехнулся, продолжил:

— Нет, это миф. Не было на Земле никаких пришельцев. Никогда. Просто людям друг с другом тесно, просто людям приходят в голову вредные идеи, потому нужны, очень нужны инопланетяне. А где их взять, а, Гюнтер? А я вам скажу честно: я их сам делал. При помощи нехитрого инструмента.

Металлические губки обхватили безымянный палец. Александр надавил. Пока не сильно, но болезненно. Не надо резкой боли. Боль должна приходить медленно, постепенно. И оставаться надолго.

— Из вас, так и быть, инопланетянина делать не будем. Но вы мне все расскажете. Да?

Немец мотнул головой. Погребняк сжал ручки инструмента.

— Этот толстый поросенок носом землю ковырял, — напел он. — Этот толстый поросенок… что-то там нарисовал… Черт, слова забыл.

Гюнтер изгибался, стиснув зубы. На этот раз сдержался. Крика не было, только стон сквозь стиснутые челюсти. Сын ариев либо имел невероятный болевой порог, либо железную волю. Впрочем, ломалось и то, и другое. Вопрос времени.

«Открой!»

Образ пришел извне. Резкий, неожиданный. Александр вздрогнул и посмотрел на накрытого скатертью Осьминога. Тело лежало все там же, все так же. Мертвее мертвого. Погребняк перевел взгляд на немца, но тот, кажется, ничего не слышал кроме боли и страха.

— Ля-ля-лю, — пробормотал он, откладывая плоскогубцы и поднимаясь.

Неторопливо подошел к двери. Прислушался. Никто не стучал и образы больше не приходили, но по ту сторону явно стояло что-то живое. Знало, что Александр его слышал, ожидало чего-то.

Погребняк отпер замок и распахнул дверь, впуская в дом вечный закат и влажный ветер.

На пороге стоял головоногий. Еще двое ждали у него за спиной, на ступенях крыльца. Вроде бы именно этих он видел там, на краю сада. Существо смотрело огромными, тоскливыми, как у идущей на бойню коровы, глазюками.

Александр чуть наклонился вперед, предлагая контакт.

Существо поколебалось. Затем вскинуло щупальце и обхватило его затылок. Не так как Осьминог. Жестче, грубее.