Навстречу неслись целые рои белых и оранжево-красных трассеров "пом-помов" и 20-мм автоматов. Вспухали грязноватые облачка разрывов 133-мм шрапнелей. Добавляли свою лепту и тяжёлые пулемёты.

Когда его Касатку дважды встряхнуло от ударов, Зиммель лишь крепче сжал зубы, не замечая как сверху, наперерез, не обращая внимания на огонь зениток своих кораблей, заходят английские перехватчики. Он только бросил взгляд на приборы, отмечая высоту семьсот метров и дистанцию двадцать восемь кабельтовых.

Он уже не видел, как разорвало на куски "ноль третий" борт поручика Баля, когда его вспороли трассеры; как задымил летевший рядом "ноль седьмой" Гайдукова, у которого в фюзеляже зияла огромная дыра на месте эмблемы с оскаленной волчьей головой. И он не видел, как очередь Си-Харрикейна разбила кабину "волчонка-12", мгновенно убив поручика Орнатова. Всё внимание Зиммеля захватил росший на глазах линкор, майор просто не имел права отвлечься дабы не допустить ошибку при столь крутом для Касатки пикировании. Ошибок на таких курсовых углах Касатка не прощала. Да и выдерживать горизонтальный курс следовало точно, вильнёшь в попытке ухода от огня бортовой пулемётной батареи Си-Харрикейна – и торпеда уйдёт мимо. А собьёшь угол пикирования – торпеда может срикошетировать от воды и уйти куда ей вздумается либо же и вовсе нырнуть на глубину.

Торпедоносец с бортовым "09" штабс-капитана Нагорнова вдруг стал рыскать, оставляя за собою тонкую полосу дыма. Продолжить атаку Нагорнов уже не мог, машина с трудом слушалась и из пике на сверхмалой высоте она бы не вышла. И тогда он сошёл с боевого курса, потянув штурвал на себя и одновременно отворачивая в сторону английского флагмана.

Остальные торпедоносцы 1-й эскадрильи продолжали нестись к 'Дюку'. И вот полетели в воду одна за другой торпеды, без общей команды, по готовности, ведь при таком способе торпедометания всё зависело от индивидуального мастерства лётчика. Две торпеды оставили в воде ровные круги – это пилоты неправильно выбрали угол сброса и их боевой груз ушёл на дно. Лишившись при ударе об воду горизонтальных рулей*, четыре торпеды устремились к линкору с расстояния 7-9 кабельтовых, и менее двух кабельтовых им понадобилось чтобы встать на боевой взвод. Позабыв о Касатках, зенитчики перенесли огонь на торпеды, по ним теперь лупили практически все 'пом-помы' и пулемёты, а 133-милиметровки пытались накрыть их залпами. Но всё же две прорвались.

Два взрыва дуплетом прогремели у правого борта "Дюка оф Йорк". В 137-мм броне под ватерлинией образовались большие пробоины. Однако результат торпедирования вышел совсем не тем, на который рассчитывали русские лётчики. Пробоины оказались неопасными, были затоплены лишь три отсека в районе мидльшпангоута и дали течь соседние, спасённые бронёй переборок. Линкор получил незначительный крен и потерял несколько узлов скорости. И наблюдая потом результат атаки, Зиммель с проклятьями и жгучей досадой думал, что авиационным торпедам нужна более мощная боевая часть, чтобы стать позубастее, хотя бы как Ильюшинские ДБ-3Т, способные нести 533-мм "гостинцы".