– Ну что ж! Пришло время и о рейде к бункеру поговорить, – когда все расселись, начал я свою речь. – Я так понимаю, Корнет, что даже спустя два года желания спасти друга у тебя не поубавилось?

– Нет, – ответил коротко тот и скрестил руки на груди. Даже позой своей, говорит о твердости своего намерения.

– Добро. Но ты же, надеюсь, понимаешь, что твой друг может уже и не совсем другом быть? Я не хотел говорить тогда, когда ты только озвучил это свое намерение, но сейчас, когда ты уже можно сказать – вник в реалии этого мира, то должен понимать, что сегодняшний «твой друг», может быть на одно лицо и с таким же характером, как и тот, который именно из твоего мира. Но! Он может вообще не знать тебя, или знать совсем другого сержанта Оболенского Максима, или не сержанта и даже не Максима.

– Да понимаю я всё, Шатун, – Корнет расцепил руки на груди и закинув их за голову – откинулся в кресле и смотря в потолок, каким-то глухим голосом продолжил говорить: – Но это всё не имеет никакого значения. Долг у меня перед ним, Шатун. Он однажды ради моего спасения по краю прошел, сам чудом жив остался, но не отступил. Так что пусть он другой, пусть меня не знает, но хоть так я свой долг верну, раз по-другому не получится. Но поверь, Шатун, – выпрямился он и смотря мне в глаза – проговорил: – Даже если бы не этот долг, я всё равно сделал бы это. Мы с ним как братья стали, так что о долге я, когда принимал решение, даже не вспоминал.

– Хорошо, с этим разобрались. Теперь давай второй вопрос обсудим. А именно как ты собираешься его найти и самое главное, как собираешься ему белую жемчужину скормить? Тут же тоже, не подойдешь к нему и не скажешь, мол на тебе чудо пилюлю, ты живым останешься, а твои… именно его друзья-сослуживцы и ты в том числе, – указал на него пальцем, – только из другой реальности, в упырей превратятся.

– И это я понимаю, Шатун, и всё уже продумал, – совсем невесело вздохнул он. – Но тут я ему выбора не предоставлю, на себя всё возьму. А как найдем? Так после перезагрузки именно егерей отправят, сначала возле ворот вдоль оврага прошвырнуться, а потом и по лесу вокруг пробежаться, осмотреть всё. Вот в этот момент мы их и стреножим аккуратно, но так, чтоб сознание лишить, тогда Шаху жемчужину и скормлю. Потом конечно признаюсь во всем, как скажу и кто я такой. А поначалу, пусть думает что иммунный. Если честно, то, когда продумывал это всё, на душе особо погано было. Была бы возможность, всех бы пацанов вытащил, но такой возможности нет. Так что только друган мой. И я уверен, что в подобной ситуации он бы точно так же поступил. Очень много нас с ним связывает.