– Можно и так сказать. А ещё он должен нам штуку баксов.

– Тогда мы точно договоримся – он и мне должен денег!

Светозар засмеялся.

И даже второй человек в кабинете – тощий хмурый верзила, сидевший в кресле справа от стола, улыбнулся. Только улыбка вышла неприятной.

Я медленно полез в карман куртки.

Верзила прищурился и встал.

Светозар успокаивающе махнул рукой. А я выложил на стол пачку стодолларовых купюр:

– Тут десять тысяч.

Комендант Нагулинского лагеря удивлённо поднял левую бровь. Верзила подошёл к столу, взял из пачки несколько купюр и глянул на свет.

– Настоящие, – успокоил я. – Можете хоть каждую проверить.

– Это больше, чем долг Плешивого, – усмехнулся Светозар.

– Да начхать мне на Плешивого. Я знаю, вы собираете деньги на ремонт школы…

– Всё точно, – вздохнул комендант и покосился на верзилу. – Уже третий месяц ремонтируем… Может, проще её заново отстроить?

Верзила не ответил.

Он нервно расхаживал у меня за спиной. Терпеть этого не могу! Но не я здесь диктую правила.

– Большие деньги, – кивнул Светозар на пачку и смерил меня внимательным взглядом. – И конечно, ты, как благородный человек, ничего не хочешь взамен…

– Не совсем так.

Он печально вздохнул:

– О времена! Везде голый расчёт и цинизм… И чего ж тебе надо от скромных беженцев? Хочешь матрёшку с моим автографом? Или, может, расписной унитаз? Мы тут развиваем народные промыслы…

– Унитаз оставьте себе, – усмехнулся я.