– У Антошки сейчас связаны руки, – завершил он свой монолог. – Он не может дернуться, короче, пока его дочурку содержат в плену в его собственной квартире.

– Интересно, почему Отцы не загребли ее куда-то в свои подвалы? – задал вопрос Иван Петрович. Глаза старика горели – ему не терпелось броситься в бой.

– Няня Светланки передвигается с большим трудом, ей трудно даже выходить из подъезда. Вероятно, Антон согласился сотрудничать с Отцами только при условии, что дочка с няней останутся в квартире, – предположил Лихутов.

– Адрес, – потребовал Ветров. Когда Валентин ответил, глаза Романа полезли на лоб. – Да это же квартира дочери полковника Орлова.

– Правильно! – заулыбался Лихутов. – Аркудов женился на Юлии Орловой, уроженке Петербурга. Она, короче, приехала в Киев учиться, да тут и осталась, бедняжка. Это же надо, как ей не повезло, а? Выйти замуж за одного из главных революционеров против режима Отцов и Правителей!

– Идем, – заторопился Роман.

– А как же разведка? – осуждающе прокаркал дедушка Сохан. – Будешь ломиться как лось по кукурузе, не зная, что творится в той квартире?

План освобождения заложников составили довольно быстро. Иван Петрович взобрался на крышу расположенной напротив дома Аркудовых высотки, предварительно взломав замок чердака. Больше часа он просидел там, в полевой бинокль наблюдая за окнами и лоджией квартиры. Спустился, сообщил, что дома присутствуют четыре бойца с автоматами и пистолетами, старая бабка и девочка.

– Хозяюшки телевизор смотрят, – сказал он. – С ними один торчит. Два лба на кухне в карты играют, четвертый слоняется по коридору и прихожей.

– Что предлагаешь, дед? – поинтересовался Лихутов. Он был далек от дел военных – куда проще залезть в компьютер и обокрасть ближайший швейцарский банк.

– Я на крыше останусь, – предложил Сохан. – Тут метров четыреста – достану любого через окно, автоматец, – погладил свой пакет, – позволяет и на большее расстояние стрелять. Юрик по балконам взберется. Будет вторым прикрытием, если что.

– Кто такой Юрик? – прищурился Валентин, оглядываясь.

– Боевой товарищ, – гордо вздернул подбородок Иван Петрович. – Кристально чистой души человек. Вона – рядом с тобой стоит. Говорит, что ты хитрая жидовская морда и верить тебе нельзя. Советует расстрелять, пока не поздно.

– А-аа, – протянул Лихутов, глядя на Людмилу, которая многозначительно крутила пальцем у виска. – Зачем меня расстреливать? Не жид я – чистейший украинец.

– Юрик говорит, что глаза у тебя вороватые – самый настоящий жид. К тому же жид – не национальность, а состояние души, так сказать.