Он бросился вперед, не замечая, что свободно проходит сквозь стены. Прыжком преодолел оставшуюся часть пути. Но все равно не успел.

Охранник выстрелил до того, как когтистая лапа пригвоздила его к каменному полу.

– Ромчик! – Людмила отпихнула Ветрова с линии огня.

Со стоном опустилась наземь, прижимая руку к груди. Над дутой зимней курточкой зияло темное пятно, белоснежная фланель окрасилась бордовым.

– Мила! Милочка! – по щекам Романа текли горячие слезы. – Любимая моя! Не умирай! Я прошу тебя!

– Ромка… – прошептала девушка, закрывая глаза. – Ромчик…

– Я прошу тебя! – В громком крике прорезался звериный рык. – Я прошу тебя, не умирай…

Антон видел, как из Людмилы мелкими толчками выходит жизнь. Пуля попала чуть выше сердца, пробив артерию. Смертельная рана.

– Отойди! – Аркудов легонько отпихнул рыдающего над девушкой Ветрова. Даже не заметил, что бывший спецназовец отлетел на несколько метров и звучно ударился о каменный алтарь. – Можно спасти.

Антон стоял над телом, собирая вокруг себя беззвучно ревущую энергию жизни. Звено умело не только копить ее, но и передавать. Этим стоило воспользоваться.

Ученый представил себя конденсатором, призвал, поглотил как можно больше, собирая энергию со всей округи. Гигантские вихри, бесконечная воронка поднялась над Лозанной, расширившись почти до границ Швейцарии. Ухнула вниз, в последний миг приобретя вещественность. Звучным торнадо взорвала здание банка на мелкие кусочки, вонзилась в землю, стекая по каменным сводам, стремясь накормить взывавшего к ней.

Аркудов чувствовал, что даже его могущественное тело не в силах выдержать такого заряда. Энергия жизни в какой-то момент стала настоящей смертью, закипела в его жилах. Из последних сил, уже свалившись на колени, Антон вырвал ее из своей груди, превращая обратно в жизнь. И бросил в Людмилу.

Темно-алый поток в воздухе приобрел золотистый цвет. Нескончаемой струей он окутал девушку высоким столбом янтарного пламени. С едва слышимым жужжанием растворился.

– Мила! – вскричал Роман, поднимая девушку на руки.

Батурина внезапно открыла глаза и звонким голосом ответила:

– Я здесь.

Тело обмякло.

– Прими, Господи, душу рабы твоей Людмилы, – срывающимся голосом начал было Иван Петрович, но Антон прервал его молитву:

– Она в обмороке. Будет жить. И малыш не пострадал…

Не веря своему счастью, Ветров раскрыл куртку девушки и увидел, что там, куда угодила пуля, розовеет здоровая кожа. Рана зажила, словно не зияла минуты назад пулевым отверстием, а получила слабенький ожог.