Вечеров хорошо помнил свою последнюю, заочную встречу с самым удачливым террористом мира. Тогда горела трава (короткая и густая трава городского газона, вовсе не подходящая для пожара), а высотка информационно-аналитического центра Койпера сложилась, будто карточный домик. Вечерову почти сразу попалась оторванная рука с печаткой на среднем пальце, прочие мертвецы оставались под завалами, бетон и стекло спеклись и перемешались, лифты рухнули с верхних этажей, и удушливый дым поднимался над руинами.

Смертника так и не нашли, даже если он существовал. Остатки взрывного устройства исчезли бесследно. Технология преступления осталась неясной.

Подобные случаи повторялись время от времени, и все они имели одинаковый почерк.

Объектами становились высокие технологии, число жертв, огромное или малое, очевидно, не играло для Сэта особой роли. Взрыв на коллайдере тоже приписывали ему, но никогда, ни единого раза этот чёловек не поддался тщеславию, не сделал публичного заявления и не показал лица.

«Просто загадка какая-то, преступник без примет и слабостей».

Вечеров допил мартини и ушел к себе в каюту. Через два часа он связался по внутренней связи с другим пассажиром, после короткого разговора дождался его появления, впустил гостя и наглухо запер дверь. Собеседник Вечерова, тот самый, русоволосый, без особых примет, устало опустился в кресло.

— Вымотался я, извини.

— Есть что-нибудь?

— Пока почти ничего. Мысли всех шестерых прочитал, но в основном там шелуха. Секс, деньги, интриги, жадность. Банкир чего-то боится, но напрямую с насилием это не связано. Курьер живет на таблетках, но это не по вашей части. Девушки, как я понимаю, не в счет?

— В счет.

— С ними все чисто. Брюнетке нравишься ты.

— Не густо, Миш.

— Да, не густо, не густо… У меня к тебе встречный вопрос. Есть ли вероятность, что этот тип не на борту?

Вечеров задумался только на секунду.

— Сэт на борту, — мягко сказал он.

— Откуда информация?

— Другому бы не сказал, но от тебя скрывать бесполезно. Информация от американцев.

— Как они ее добыли?

— Не знаю, но, думаю, жестко на кого-то надавили.

— Черт! Так и подумал.