– Да так… кошка поцарапала…

До меня дошло.

– Ты это залечивал?

– Угу…

– А домой приехать и лечить здесь нельзя?

– Нельзя, лежал, кошка больно вредная попалась, когти острые…

– Есть еще?

– Есть.

– Где?

– Насть, мужиком я остался, лицо не изуродовано, а в остальном какая разница? И шрамы быстро зарастут.

– Вятич, это кто тебя так?

– Там мужики, и мужики безжалостные, к сантиментам не приучены. У них мечи, копья, топоры…

– Турниры…

– Дурочка ты у меня… Боюсь, как бы Федька в тебя не удался. Ты лучше расскажи, как Биргера криком испугала, чтобы Невский сумел его копьем поразить.

Я обомлела:

– Ты откуда про мой крик знаешь?!

– Догадался.

– Нет уж, говори! Вятич, где ты был все это время? Ты был рядом со мной, только я об этом не знала?! Да?

Я готова трясти мужа, как грушу; если это так, то обидно до невозможности, получалось, что он меня держал под наблюдением, находясь все время рядом, а я и не догадывалась?

– Ты зря подозреваешь меня во всяческих кознях. Я действительно находился далеко, но если ты думаешь, что мог оставить тебя вообще здесь одну, не приставив хоть какую‑то защиту, то сильно ошибаешься. Я слишком хорошо знаю твою буйную натуру и слишком дорожу тобой. Настя, дорогая, все позади, и мои раны, и твое одиночество тоже. Теперь мы втроем, и нам надо помочь Невскому одержать его главную в жизни победу – на Чудском озере.