Остаток дня провожу на даче. Собаки счастливы, лижутся и лижутся. Всё нализаться не могут, пока не гаркаю на них. Сижу на деревянной скамье, сам сделал, под ногами опавшая листва. С дорожек её не убираю, мне нравится некий природный беспорядок.

Домик небольшой, но уютный. Сделал его своей матери, все удобства, даже газовую плиту поставил. Сейчас она в Москву уехала, погостить у друзей. Приходится каждый день ездить, кормить зверьё.

Уезжать не хочется, но помню, сын обещал заехать. Выезжаю. Уже слегка темнеет. Выворачиваю на трассу, машин нет, хочу разогнаться по привычке, но, в последний момент передумал и вовремя. Замаскировавшись в кустах, стоит милицейская машина. На дорогу выходит сочный гаишник, важно машет жезлом, сквозь зубы ругаюсь, поправляю лицо, чтоб было благожелательным. Останавливаюсь, лучезарно улыбаюсь:- Что-то нарушил?

— Документики, пожалуйста, — его лицо излучает сытость радостного жизнью человека. Появляется и напарник, в руках дубинка, он постукивает ею по ладони. Наверное, привычка такая, у него.

— Выходите из машины, — выражение у сержанта такое, словно он предлагает своему другу составить компанию.

— Вроде, ничего не нарушал, — чертыхаясь в душе, говорю я.

— Все так говорят. Выходите, мужчина, — в голосе появляется нажим.

Решаю не злить представителей власти, глушу двигатель, выбираюсь наружу.

— Так. А вот, скажите, что со стеклом?

— Дебил кулаком ударил, — не стал скрывать я.

— Кулаком, кулаком, — с удовольствием выговаривает сержант. Его напарник смотрит на меня рыбьим взглядом, даже искры интеллекта нет. Ежусь, неприятно очень.

— А может, он головой в стекло влетел? А может, вы на него налетели?

— И скрылись, — вякает напарник, не уставая постукивать дубинкой по ладони.

— Позвольте, — мне не нравится разговор. Может заплатить им, чтоб отвязались.

— Сотни хватит? — в расстроенных чувствах говорю я. В последнее время мне катастрофически не хватает денег.

— Сотня, сотня, — шлёпает губами гаишник. — Десять раз по сотне, — изрекает он, одаривая меня ласковым взглядом.

— Нет у меня таких денег, да и всё равно не дал бы, — я искренне возмущаюсь.

— Пройдёмте в машину.

— Не пойду, — артачусь я. — Что я нарушил?

— Ничего, — неожиданно говорит сержант, обезоруживает меня милой улыбкой и протягивает документы. Беру, удивлён невероятно и в этот момент напарник с рыбьим взглядом наносит удар дубинкой по печени. Профессионально, со знанием дела. Пронзает невыносимая боль, падаю на землю, бьюсь подбородком, швы расходятся, липкая кровь течёт по шее.