Если бы случаи были единичными, вряд ли бы кто-то обратил внимание. Однако чего было в избытке в те времена — это боли и голода, рано или поздно доканывающих даже самого смирного мирянина. А ведь сожженный дом старосты подрывает дисциплину; труп мытаря — расхолаживает чернь; смерть солдат — аукается запрятанными в подвалах доспехами и оружием, ну а смерть аристократа — порождает вооруженный бунт. И если во главе станет одаренный, гореть начнут уже феодальные поместья.

Ну а когда разведка крупных аристократов, уже порядком раздраженная недобором податей от вассалов и паническими докладами, обратила внимание, что иные купеческие приказчики ведут сознательный поиск «детей с даром» среди деревенских юнцов, чтобы Сила служила толстым кошелькам, а не кошельки были запасом быстроизвлекаемых денег для Силы…

Словом, такое положение дел не могло понравиться истинным владетелям земли и дара. Так появилась Инквизиция, созданная высшим духовенством, традиционно происходящим из тех же высших аристократов.

Новая организация встала во весь рост на нерушимом фундаменте логики, вещаемой народу: ведь если Сила настоящих феодалов от Него, то любому совершенно ясно, откуда Силу получают все остальные. А значит долг настоящего католика — указать на людей «странных» и «отличающихся», проявляющих «таланты» или «особенности». Ну а если есть сомнения — всегда можно отправить человека на костер, где Сила «преисподней» непременно постарается защитить своего владельца. А за ошибочного община не станет платить штраф, чему можно радоваться (заодно употребив его имущество по собственному разумению).

Только вот на подобных аутодафе выходило по-всякому: бывало, и сгорит одержимый под шумное ликование толпы, тщательно контролируемый одаренным из духовенства. А бывало — снесет ко всем демонам и палачей, и жадную до потехи темную толпу. Сила в крови бывала всякая.

Если простых людей инквизиторам было не особо и жаль (не их данники), то своих представителей — особенно благородных, способных вести поиски и удерживать «нечистое», недосчитываться было крайне болезненно. И пусть земли неудачников епископат отпишет себе, но служить-то далее кому? Не сильно и много было желающих подвергать себя угрозе даже за золото крупных феодалов, а истовые фанатики закончились первыми.

Так родились первые блокираторы. Неведомо как и кем изобретенные — нечто, завернутое от чужого взгляда в холщовые мешки, для народа названное «мощами святых», по аналогии с реально существующими реликвиями веры. И пошли по свету люди в черных балахонах с сотнями — если не тысячами — «перстами» и «десницами», вершить огненную казнь над собственными — порою — племянниками, а иногда и детьми.