— Тем не менее, по возвращению девушки я настолько сильно возжелал смерти Черниговского и имел к тому все шансы, что он все равно сбежал. — возразил я, не открывая очи. — Всего лишь знание о таланте и использование его в собственных интересах. Хочу одно — происходит совершенно противоположное.
Удержали бы ее у вертолета — стало бы лучше. Но как удержать неудерживаемое…
— У тебя так с восьмого класса.
— Все, что я хотел взорвать — всегда взрывалось! — Наставительно поднял я палец ввысь.
— Лучше бы Черниговский был бы мертв, — недовольно проворчал Артем.
— Хочешь, попросим Нику постоять рядом и крайне тщательно спланируем, как сохранить ему жизнь? — Приоткрыв глаза, покосился я на Шуйского. — Как думаешь, он свернет себе голову сам, поскользнувшись на мокром полу, или кто-то другой разрушит все плоды наших с тобой усилий?
— Федор сказал, когда уходил, что найдутся те, кто его сожрет. — Задумавшись, пробормотал Шуйский.
Еще одна причина, отчего не остался — значит, все действительно будет хорошо. Или это мера доверия? Или собственные обязательства перед тем, что пришел его забирать? Дозвонюсь — узнаю.
— Может, так, — пожал я плечами. — Не собираюсь ничего планировать, пока нахожусь с Никой на одном самолете. И тебе не советую.
— Как-то мистикой попахивает, — уже обеспокоенно, без тени насмешки, произнес Артем.
— Это говорит мне медведь-оборотень, — прокомментировал я.
— Ты рассказал ей о таланте? — Хмурился друг.
— Иногда человеку не стоит знать о том, что принесет только лишние печали. Я же не говорю ей, что уже женат.
— Послушай… Что?! — Изумленно посмотрел Артем.
Ну хоть скользкая тема перестала его интересовать. Неровен час, набредет на мысль, что рядом с Никой могут запланировать что-нибудь хорошее персонально для них…
— Да на Белевской Лене, помнишь такую?
— Погоди, но как так-то…
— На другой комплект документов, еще год назад. Она ведь давно совершеннолетняя. Я думал, у нас все серьезно… — Вздохнул я чуть разочарованно.
— Она знает?
— А ты часто заглядываешь в страничку своего паспорта о семейном положении?