– Чего мне нужно? – Он издевательски расхохотался. – Чтобы вы все издохли, разумеется. Ибо вы недостойны жить на свете божьем.

– Раз живем, значит, видимо, достойны, – резонно возразил Паоло.

– Происки Сатаны! – отмахнулся охотник. – Да и недолго вам осталось загрязнять своим смрадным дыханием этот мир. – Он воздел над головой грозно сверкнувшее распятие. – Я хочу, чтобы, подыхая, ты знал, стрикс: тебя убил Адельберт ван Хенкель.

– Как пожелаешь. Но это имя мне ни о чем не говорит, – произнес Паоло, с облегчением заметив, что в непроглядной темноте у стен домов неслышно крадутся три тени.

– Да, ты прав, кровопийца, нужно объяснить тебе, за что я тебя убью, – выкрикнул охотник. – Помнишь, как три года назад отобрал жизнь у моей жены Эльсы?

– Она была непотребной девкой? – уточнил Паоло. – Потому что других женщин в Голландии я не трогал.

– Как ты смеешь?.. – Адельберт задохнулся от бешенства. – Эльса была святой! Моя чистая кроткая голубица…

– Значит, не такая уж и кроткая, – настаивал граф. – Раз гуляла по ночам.

– Я лежал в горячке! – зарычал охотник. – Однажды ночью мне стало совсем плохо, и Эльса отправилась за лекарем. Больше я не видел мою любимую живой.

– Но ты выжил и без лекаря, – примирительно заметил Паоло.

Вместо ответа Адельберт взревел слова очистительной молитвы, рванулся к стриксу и замахнулся сразу и распятием и кинжалом. Распятие полыхнуло синеватым светом, и граф ощутил, как в тело, причиняя невыносимую боль, словно бы врезаются мириады иголок. Он был не в силах сопротивляться исходящим от распятия токам. Завывая, упал на колени. Но тут же будто бы в ответ темноту взрезала еще одна вспышка. Охотник замер, на побледневшем лице застыла гримаса боли и изумления. Кафтан окрасился кровью, свечение распятия сделалось едва заметным.

– А ты как думал? – вставая, едва ли не с жалостью произнес граф. – Каждый охотник может стать добычей сильного хищника.

– Этого не может быть, – пробормотал человек. – Распятие обездвиживает стриксов…

– Подумайте, непосильная задача, – иронично ответил граф. – Среди моих слуг есть и люди.

Адельберт зашатался, на губах его выступила кровь. Бормоча слова проклятия, он рухнул на землю.

– Я и так проклят, – усмехнулся Паоло.

Охотник дернулся в последний раз и замер.

– Выходите, господа! – обратился к темноте граф. – Вы справились с поручением. Я доволен и сегодня же проведу обращение.

Адепты низко поклонились. Один из них подобрал стилет, отшвырнул ногой потухшее распятие.

– Что сделать с трупом, господин? Прикажете спустить под пирс?