— "Мамины бусы" — радостно воскликнул Дон Кихот, увидев у стены россыпь редких артефактов у стены магазина — Разбирайте скорее! Эта штука помогает отводить пули!

Свой артефакт Дон Кихот закрепил у пояса, как учил когда-то Гейгер. "Мамины бусы" странным образом воздействовали на быстро летящие объекты, заставляя их отклонять траекторию. Впрочем, кто-то из умников с Янтаря выдвигал теорию о том что артефакт воздействует на сами механизмы вероятности. Затем сталкер проследил, чтоб артефакты аналогичным образом закрепили остальные, благо оказалось как раз пять штук. В наружный карман скафандра Дон Кихот вложил артефакт "грецкий орех", придающий выносливости. Больше полезных находок не оказалось, группа двинулась дальше. Обогнув очередную пятиэтажку, паломники вышли на полузаросшую травой полосу потрескавшегося асфальта, бывшую когда-то улицей Курчатова.

— Не смотри на колесо! — неожиданно заорал сталкер, хватая Гарева за плечо. Писатель замерев на месте, таращился на возвышающийся вдали над крышами ободок гигантского аттракциона.

"Если тебе повезёт преодолеть Барьер и попасть в Припять" — наставлял Печник — "Не вздумай смотреть на колесо обозрения в парке аттракционов! Эта дьявольская штука лишает разума и притягивает к себе неосторожного как магнит".

— Пришёл в себя?! — спросил сталкер — Слава Богу! Не смей больше туда смотреть!

— Что это было? — пробормотал Гарев, мотая головой.

— Колесо обозрения — проворчал Дон Кихот — Хищная аномалия, которая заманивает людей, гипнотизируя. На неё нельзя смотреть — враз лишит разума. И никто не знает что происходит с теми, кто приходит на её зов. На Колесо не смотреть, все поняли?!

Оглядев улицу, Дон Кихот различил едва заметное глазу марево, тянувшееся вдоль линии асфальта. Понятно, растянутая "мясорубка".

"Уже не так далеко до Стадиона" — думал Дон Кихот — "Дальше останется проскользнуть мимо, а там уже будет мост через пруд-охладитель. Правда, как через него прорываться — отдельный вопрос, его, по словам вернувшихся, хорошо охраняли".

— Смотрите! — сказал Вершинин.

На асфальте одиноко лежал ярко-синий игрушечный паровозик. Брошенная детская игрушка резко контрастировала с блеклым серым фоном окружающего пейзажа, рядом с ней мёртвые улицы ещё сильнее рождали ощущение могильного тлена.

— Неужели эта игрушка осталась со времён эвакуации? — удивился Вершинин — Наверное какой-то ребёнок обронил, когда население спасалось из города.

— Не будь дураком, Серёга — проворчал Сотнич — До того как случилась вторая катастрофа, в Припяти побывала куча народу. Все норовили сделать фотки потрагичнее. Короче, фотографы специально раскладывали эти игрушки, драматизма значит нагнетали.