– Аккуратность в таком деле никогда не повредит, – вздохнул я. – Вроде и понятно, что ни при чем, а навешать собак могут так, что мало не покажется.
– С теми, у кого кокарда в голове, лишний раз лучше не связываться, – кивнул Напалм.
– Да, кстати! – прищелкнул я пальцами и повернулся к горожанам: – А вам ничего не говорят имена – Петр Трофимович и Андрей Олегович? Вроде они из силовиков должны быть. Просто хочу с одним человеком поработать, интересно, могут ли эти товарищи неприятности устроить, если он к ним обратится.
– Петр Трофимович? – уставился на меня торговец. – Петр Трофимович Листьев – начальник местной охранки.
– А Андрей Олегович у него в замах ходит, – добил меня Крестовский.
– Вот ведь! – выругался я и, желая объяснить свою досаду, добавил: – Хоть от сделки теперь отказывайся!
– Ну, это тебе решать. – Михаил Григорьевич допил пиво и махнул рукой, подзывая официантку. – Так, с наскока, ничего и не посоветуешь.
– Ладно, разберусь, – вздохнул я. – Вы в Форт не собираетесь в ближайшее время?
– Нет, – покачал головой начальник охраны обоза. – Людей подобрать не так просто оказалось.
– Да и дела подзатянулись, – досадливо поморщился Михаил Григорьевич.
– Мы тут всерьез застряли, получается? – спросила Марина, отодвинув от себя пустую тарелку.
– Завтра с утра в «Арго» забегу, – поспешил успокоить я девушку. – Возможно, с ними получится вас обратно отправить.
– Я на тебя рассчитываю, – вздохнула Марина и допила коктейль. – Вы уже все или еще одну «Маргариту» заказать можно?
– Пойдем, пожалуй, – поднялся из-за стола непривычно молчаливый сегодня Напалм, на бледном как мел лице которого красными пятнами выделялись налитые кровью глаза.
– Идем, – не стал засиживаться я. – Непростой день намечается.
И непростой – это не то слово.
Завтра придется что-то сектантам ответить, а у меня пока никаких догадок насчет личности двойного агента нет. С Нагаевым и вовсе до сих пор не пообщался. Одна надежда – Мстислав мне вчера от перенапряжения привиделся.
Но, согласитесь, если человеку остается надеяться лишь на чудо, дела его плохи.
Это я прекрасно понимал. Не понимал только, насколько именно плохи мои дела…