— Вадик, ты чего, спишь там? — неестественно бодро окликнул Колякин, криво улыбнулся и бочком, бочком стал подбираться к сейфу. — Я ему, понимаешь, звоню, звоню… Припух, брат, забурел? Хочешь быть капитаном, клювом не щёлкай…

Если вытащить из кармана ключ, вставить его в прорезь замка и два раза повернуть против часовой, дверь ужасно заскрипит и откроется. Там, внутри, на железной, некогда выкрашенной в синий цвет полке, лежит ствол. Штатный ПМ. Ветеран почти пенсионного возраста. Но с ним…[181]

Взять старинного приятеля в компанию Колякину не дали. Балалайкин сделал свой выбор. Словно подброшенный пружиной, он вдруг вскочил и с поразительным проворством кинулся к майору, в руке он держал чьё-то личное дело. Вжик!.. Папка бритвой резанула по лицу, а миг спустя холодные и безжалостные пальцы уже держали Колякина за кадык. Словно каминными щипцами. (По крайней мере, в мозгу майора мелькнуло именно такое сравнение, хотя ни камина, ни щипцов у него отродясь не было.) Вот тебе и рохля Балалайкин, зависающий сосиской на турнике. А самое страшное, что всё происходило в молчании, этак деловито, без каких-либо внешних эмоций. Ну подумаешь, кому-то напрочь перекрыть кислород! По праву избранности… по праву крови…

— Пусти, сука! — Колякин с силой, как учили, опустил подбородок, попытался провести приём самбо, но какое там — руки у Балалайкина были выкованы из железа.

Лёгкое движение — и майор, задыхаясь, опрокинулся спиной на письменный стол. Глаза полезли из орбит, рот наполнила пена… всезнающая статистика отводила ему каких-нибудь тридцать секунд жизни.

Однако неисповедимы пути Господни: рука, вслепую шарившая в поисках оружия, вдруг нащупала на столе что-то холодное. Это был бюстик Дзержинского, сделанный из свинца, — зэковская работа, неудачно стилизованная под каслинское литьё. Да шут с ним, с художественным совершенством!.. Увесистый бюстик удобно лёг в руку и без промедления обрушился на череп Балалайкина. Один раз и другой. И третий — в переносицу. Смертоносные пальцы ослабли, выпустили кадык.

— Сдохни, гад! — Майор сгрёб бывшего сослуживца и, понимая, что здесь опять «или-или», принялся бить головой о сейф.

Аккурат об острый край с облупившейся краской.

Хватило трёх раз…

Балалайкин сполз на пол, в кабинете стало тихо, только хрипло дышал Колякин да падали с угла сейфа ленивые капли.

«Голова. Надо бить в голову… — Майор достал из кармана ключ, открыл сейф, где хранился видавший виды ПМ, и невольно задумался, возьмёт ли упомянутых гадов обычная пуля, или надо где-то добывать серебряные. — Ну вот при случае и выясним. — Проверил обойму, дослал патрон, поставил ствол на предохранитель. — В любом случае целиться будем меж глаз. Так, чтобы башку вдрызг».