– Успокойся, День.

Это было непросто. Непробиваемый железобетонный пофигизм обычно пугливого Славки действовал на нервы. Пофигизм этот означал, что парень танком будет переть к намеченной цели. И еще кое-что означал.

Что точка возврата пройдена безвозвратно и дергаться по этому поводу бессмысленно. Что пути к отступлению отрезаны. Что мосты сожжены. Причем гад не поленился спалить их все скопом – и свои, и чужие.

– Вспомни, о чем ты мечтал, Денис? Чем грезил во сне и наяву всю сознательную жизнь? Чего хотел больше всего на свете? Перебраться в Периметр, ведь так? И ты, Юла, тоже – только не надо дуться, пожалуйста. И бедняга Влад. И Игорь, и, наверное, тот парень, который у Юльки в квартире…

И Денису вдруг стало безразлично все происходящее. Совершенно безразлично. Абсолютно. Устал… Он слишком устал, чтобы понапрасну драть глотку и лезть в драку. Он просто тихо заметил:

– Нас размажут в одну тонкую-тонкую пленку. Медленно. Всех троих.

– Ага, и сделают антибликовое покрытие на кожинский монитор! – с неуместной, горячечной какой-то веселостью отозвался Ткач. Прежнее спокойствие его покидало. Спокойствие быстро сменялось болезненной расторможенностью, азартом каким-то.

«И все-таки он псих», – вяло подумал Денис. Отошел в сторону. Лишь бы не видеть эту ухмыляющуюся рожу.

– Не дрейфь, кочерыжка. – Дурного оптимизма у Славки прибавлялось пропорционально тому, как Денис впадал в вязкую пучину депресняка. Но безумный спич Славки завораживал, гипнотизировал. Иногда, казалось, в словах Ткача даже вспыхивали искорки здравого смысла. Правда, уследить за этими проблесками в непрерывной скороговорке было трудно.

– Я смотрел сроки в файлах «Мертвого рая»… Эксперимент в самом разгаре… Прерывать программу сейчас нельзя… Вот-вот начнется настоящая работа… Скоро совсем… После завершения испытаний тандемов оператор-«рабочий материал»… Мы – по-прежнему лучшие операторы… А самый лучший еще не выбран окончательно… Мы нужны Кожину… Позарез… Все трое… Можем диктовать условия… Если действовать осторожно… Если сообща…

Славка шпарил и шпарил. Без умолку, без передышки. А Денис смотрел на него и не узнавал. Неужели кровавая работа может так сильно преобразить человека? Складывалось впечатление, будто, окунувшись с головой в убийства, Ткач нашел себя настоящего, истинного, сокрытого. И раскрылся, реализовался на все сто. На все двести. Триста… Отсюда – и немыслимые для него прежнего смелость, решимость, энергичность.

Наверное, именно так, а не из чрева матери появляются на свет главари заговорщиков, организаторы дворцовых переворотов и харизматические вожди. Не особенно вслушиваясь уже в речь Славки, Денис задумчиво мерил шагами комнату за спиной новоявленного оратора.