Стараясь не обращать внимания на шибанувшую в нос вонь мочи, я осторожно выглянул наружу и тут же спрятался обратно: прямо перед домом через дорогу перебегала цепочка людей с болтавшимися за спинами рюкзаками. Бежали они как-то неровно, и когда вдалеке послышался шум автомобильного двигателя, сразу же метнулись во дворы. Несколько минут спустя, переваливаясь на колдобинах занесенной снегом дороги, в сторону Красного проспекта медленно проехал уазик. Закрепленный на его крыше мощный электрический фонарь полосовал ночь пронзительно-ярким лучом, но толку от него на самом деле было немного – все заинтересованные лица запросто могли заранее убраться с дороги блюстителей порядка.

Убедившись, что никто не проявляет интереса к приютившему нас зданию, я медленно поднялся по лестнице и подошел к кое-как укрепленной железными уголками двери. Если Селин не ошибся, мне нужна именно эта квартира. Ну и что делать? Вломиться? Или подождать, пока хозяева сами выйдут? Хм… а если нету дома никого?

– Ну шо, командир, делать будем? – Немного погодя спустились на первый этаж Грицко и Шмидт.

– Видите эту дверь? Для начала надо, чтобы ее здесь не стояло. Внутри должны быть двое – мужик и баба. Мужик крученый, так что брать придется жестко, но обязательно живым.

– Ясно, – кивнул Грицко и снял с предохранителя АКМ. Шмидт тоже взял автомат на изготовку и встал сбоку от двери. – Внутрь открывается? Нашим легче. Выбиваем дверь, Борис первый, следом я. Ты, Лед, нас прикрываешь.

– Годится. Вы сразу в комнату, я проверю кухню, – прикинув, что опыта штурмовых операций у дружинников всяко побольше, чем у меня, принял план я. – На счет три…

Отступивший на шаг назад Грицко со всего размаху впечатал подошву армейского ботинка чуть ниже замка, и хлипкий косяк, не выдержав удара, треснул, а распахнувшаяся дверь с грохотом врезалась ручкой в стену. Шмидт тут же бросился внутрь, хохол рванул следом.

Не обращая внимания на раздавшийся в комнате истошный визг, я с пистолетом-пулеметом в руке ломанулся на кухню. По пути заглянул в совмещенный санузел – чисто. На самой кухне тоже никого не оказалось.

– Заткнись! Заткнись, сука! – За криком Грицко последовала звонкая оплеуха, и женский плач перешел в сдавленные всхлипы.

Метнувшись с кухни обратно в коридор, я выглянул в подъезд и прикрыл распахнутую дверь.

– У нас порядок, – выскочил из комнаты Шмидт.

– Мужик есть?

– Спеленали, – сменил меня на посту у входа дружинник. – Не всполошились соседи? А то мы нашумели джють-джють.

– Тут такие крики каждый день и через день. – Я направился в комнату.