– Но-о!..
…У казаков гуляли уже вовсю. В роще, окружавшей станицу, Денис буквально наткнулся на хоровод – девчонки водили его вокруг дерева, одновременно передавая друг другу здоровенный черпак с чем-то золотистым. Парни дудели в рожки и били в бубны, а девчонки пели хорошо знакомое Денису:
Ромка – тот самый казачонок с табачного цвета глазами с вертикальным зрачком – вроде как ненароком задел чучело Ярилы – оно упало. Кто-то из девчонок отчаянно крикнул:
– Ярила умер!!!
Хоровод остановился. Парни подняли «Ярилу», затормошили его. Девчонки кричали:
Чучело понесли вокруг деревца, пятясь задом наперед под выкрики девчонок:
Денис закусил губу. Когда в годы прошлой войны под низким беззвездным небом умерли выдуманные хитрецами боги «мировых религий» – во многом вернулась прежняя вера. Та, с которой Человечество начиналось. Вера в то, что мир вокруг – живой…
Шествие между тем дошло до погребального костра, осторожно уложило «Ярилу». Костер зажгли с четырех сторон и, переговариваясь, пересмеиваясь, стали расходиться к еде и питью.
Денис не стал вмешиваться – тронул коня и проехал стороной…
…Около мазанки Мелеховых никого не было. Ну и понятно – едва ли во всей станице сейчас можно сыскать хоть одного человека, от грудных детей до стариков… Денис въехал во двор верхом. Наклонился и постучал в дверь.
Шагов он не услышал. Но через какие-то секунды из-за двери послышалось:
– Кто там?
Знакомое. Род… родное.
родное– Иван Купала, – ответил Денис.
Дверь распахнулась.
Настя была в праздничном наряде. На поясе висели два свежих венка – слева и справа.
– Я еле осталась, с собой все звали… – Настя подняла лицо. – Но я не верила, что ты приедешь. У вас, наверное, тоже празднуют. А ты теперь, говорят, там вообще главный… Не верила… а все равно… так… ждала.
– Дай руку, – Денис протянул ладонь.
Настя упрямо мотнула головой, вышла, притворив дверь. Направилась в конюшню и через минуту, не больше, выехала на серой кобылке – боком в седле, но ловко.