Со многим Андрей согласился и во многом пошел на уступки, но согласиться на это он не мог. Тем паче – увидев, как краска стыда залила лицо невесты. И без того бывшая в постоянном напряжении, Анна в этот момент напоминала испуганного котенка, загнанного в угол свирепым псом, а лицо стало пунцовым – хоть огонь от него запаливай. Понять и пожалеть бедняжку – так нет же! Советы жениху и невесте сыпались как из рога изобилия, причем особо старались именно женщины.

Правда, продолжалось это недолго, потому как Андрей практически сразу, ну когда совладал со своей растерянностью, начал всех выпроваживать за дверь. Что его особенно удивило – великан Яков сразу же принял его сторону и активно стал ему в этом помогать. Он попросту расставил в стороны руки и сгреб всю подгулявшую толпу за дверь одним махом, а потом из-за закрытой двери слышалось, как что-то весело бубнящий каменотес протащил толпу еще дальше – и хоть без увечий, но непреклонно согнал всех по лестнице вниз. Но такое попрание прав ничуть не испортило настроения развеселым гулякам, они продолжали веселиться, вновь заняв расставленные во дворе столы, полные угощения и вина. Видимо, обычай хотя и существовал, но не был обязательным к исполнению.

Анна была настолько напугана и охвачена стыдом, что надеяться на нее не было никакой возможности. Андрей понял, что со всем ему придется справляться самому. Как человек из более просвещенного века, он, конечно, понимал, что девушка может получить психологическую травму. Он даже подумал было поступить подобно героям романов и, сделав небольшую ранку на своем теле, заляпать кровью простыню, чтобы поутру вывесить ее на всеобщее обозрение, а завершить начатое, так сказать, потом, в процессе, когда супруга немного отойдет. Однако, немного подумав, решил, что так может выйти даже хуже. У них ситуация была совсем иной, Анна могла напридумывать себе всего, чего угодно, и никакие слова не смогли бы убедить ее в том, что он проявляет заботу именно о ней.

Она молча поднялась с постели, на которой все это время сидела, и стала раздеваться. Вскоре из одежды на ней осталась только сорочка, которая в этом мире выполняла роль комбинации, но между тем не являлась ею – она напоминала скорее рубаху с рукавами и длиной ниже колен.

Андрей старался быть нежным, он призвал все свое умение и весь свой опыт, чтобы растопить тот лед, в который превратилась теперь уже его жена, но Анна оставалась все так же холодна. Он, конечно, понимал, что в этом мире, где, как и в Советском Союзе, секса не было, девушки выходят замуж, практически ничего не зная об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, и страх в такой ситуации – это нормально, но в том-то вся и беда, что она почему-то была именно холодна. Добиваться мужчину, извести себя до такого состояния – и быть настолько холодной… Ерунда какая-то. Он ничего не понимал. Конечно, он не самый умелый любовник, но он же видел в ее глазах страсть и огонь, когда она хлестала его по лицу, – так куда это все делось?!