Затем мы начали готовиться к новому штурму. И он не задержался. Враг, усиленный двумя сотнями алебардщиков, пошел на штурм. Сейчас мы не стали цепляться за возы, и как только первая волна солдат достигла нашей импровизированной крепости, я отдал приказ отходить на вершину утеса. Второй рукопашной схватки мы бы просто не выдержали. На утесе росло два десятка деревьев, среди которых мы заняли оборону.

      В первой линии обороны стоял я с Игнатом и шестью оставшимися в живых латниками.

      За нами выстроились редкой цепочкой в четыре шеренги лучники, что давало им возможность свободно поворачиваться и пускать стрелы. Склон был достаточно крутой, что позволяло им стрелять поверх наших голов. К тому же мы были защищены с флангов крутыми склонами. На этом наши плюсы кончались и шли сплошные минусы. После двух отбитых атак, у нас закончились стрелы, а раненых и убитых было столько, сколько осталось способных держать в руках оружие. Я был ранен во время второй атаки. Меня спас и утащил за спины лучников Уильям Кеннет, а Игнацио прикрывал его отход.

       Лежа на траве и кривясь от боли, я слышал отрывистые, суровые приказы командиров лучников, резкое гудение тетивы, свист стрел, лязг оружия, крики и стоны раненых. Третья атака началась в уже наступивших сумерках. Этот бой был кровавым и страшным, как и все подобные сражения, где горстка людей обороняется не ради того, чтобы спасти свои жизни, а чтобы, умирая, забрать с собой как можно больше вражеских жизней. Благодаря своему отчаянному бесстрашию мои солдаты сумели отбросить врага, но, несмотря на то, что мы выстояли, победа досталась нам страшной ценой. В живых осталась только треть лучников, из которых половина была ранена.

       Всю ночь я бредил. Иногда просыпался, смотрел на россыпь звезд над головой, затем закрывал глаза и снова проваливался в беспокойный, пышущий жаром, тяжелый сон. Утром очнулся оттого, что меня настойчиво трясли за плечо и что-то радостно орали в ухо. Так я узнал, что подошла армия Аззо ди Кастелло и собирается дать сражение.

       Из отряда в двести двадцать человек, принявших участие в сражении на утесе, в строй вернулось только сорок семь человек.

       Во дворце маркиза Николо д"Эсте был праздник. Сотни свечей и десятки факелов освещали в этот вечер дворец хозяина Феррары. На позолоченных шестах развевались шелковые знамена, арки были украшены гирляндами из живых цветов, а внутренний дворик и галереи были украшены разноцветными шелковыми тканями. Где-то в глубине парка звучала музыка. В зале, в саду и на галереях плясали и шутили, дурачились и целовались беззаботно веселящиеся люди. В воздухе витали любовь, веселье и беззаботность.