— Говори, с чем пришел, — потребовал генерал.

— С миром, — отозвался седой.

Врёт или не врёт? Генерал кивнул, подбадривая, и Мунлайт пустился в объяснения. Хворостин слушал его вполуха. Не вникал в подробности, ловя основной смысл и пытаясь прочувствовать голос.

Седой говорил ровно, без эмоций. А по словам выходило, что бородатый приятель его подставил и сбежал, убив по дороге старлея. А сам Мунлайт, весь такой белый и пушистый, поймал перебежчика и привел обратно.

Врёт, решил Хворостин. Но зачем? И зачем он пришел? И зачем привел с собой обратно бородатого? И зачем врёт так нелепо? Или эта нелепость — правда?

Очень часто то, что выглядит самым невероятным враньём, оказывается самой натуральной правдой.

Не в этом случае, напомнил о себе внутренний голос.

Седой замолчал. Генерал с запозданием понял, что история закончена.

— Значит, — задумчиво произнес Хворостин, — ты думал, он тебе друг, а он портянкой оказался? А зачем же ты его притащил ко мне?

Хворостин пристально поглядел на Мунлайта. Тот оставался все так же невозмутим.

— Он меня подставил, — произнес седой, выдержав взгляд, — я его сдал.

«Вот ты и попался, голубь сизокрылый», — возникла мысль.

— На мой суд?

— Вроде того, — ухмыльнулся седой, — только Соломоном себя не возомни.

Хворостин не ответил, хотя желание если не убить говнюка, то сильно покалечить возникло с новой силой. Но он сдержался.

Недобро усмехнувшись, генерал подошел к столу, дернул ящик устроившейся под ним тумбочки. Пистолет приятно утяжелил руку.

Хворостин снова посмотрел на Муна, дослал патрон в ствол и выдернул обойму.

— Хорошо, — с угрозой проговорил он. — Будет тебе мой суд.

Обойма брякнулась на стол. Генерал медленно, словно смакуя каждый шаг, приблизился к Мунлайту и протянул ему пистолет. Седой посмотрел косо.

— Возьми ствол и пристрели его, — подбодрил генерал. Седой с сомнением смотрел на протянутый пистолет.