— Толик, осторожно, сразу цепляйся! — сообразив, что задумал его друг, закричал Квест.

— Джеронимо!!! — разразился вдруг Самохин штатным боевым кличем американских десантников, исполняемым ими при оставлении самолета в честь великого вождя апачей.

И прыгнул на более низкую крышу почти поравнявшегося с ними белого катерка, всем своим весом заставляя его сразу просесть в воду. Эти полтора центнера оттолкнулись так, что Квест еле выровнял судно, уже тормозя.

Далее Самохин не разговаривал и угрожающих команд подавать не стал, просто упав в широкий проем и буквально придавив всем весом противника. Зло ворочаясь в тесной рубке катерка одновременно и в поисках пистолета, и сектора газа, он и не заметил, как Панковский потерял сознание… И Толик прямо у кубрике начал обматывать его припасенной веревкой.

— Ну что, рядовой, поздравляю, — пролезшая таки в рубку Настя хлопнула вздрогнувшего Димку по плечу, — задание выполнено!

Тот лишь натужно улыбнулся, глядя, как Анатолий, словно мешок, выволакивает на свет божий мумию его недавнего знакомца-шпиона.

— Что молчите, рядовой? — веселилась Солонкова, забыв о боли в ноге. Но тут же забыла о Димке, и, сбросив свое супервуменское обличие, совершенно по-женски, непосредственно так осведомилась:

— Анатолий, миленький, вы там… не повредились?

«Началось сопли, — беззлобно подумал Димка, стараясь успокоить бешено работающее сердце. — Эх… Ну и кутерьма же случилась этой осенью на таймырском озере Глубоком! Будет, что вспомнить… Вот и нам с Толиком выпало поучаствовать в этом большом Приключении».

…Через полчаса к тому месту на берегу, куда они пристали для неизбежных в этой ситуации разборок с состоянием здоровья группы, своей и трофейной техникой, связью и дальнейшими действиями, вышел большой одинокий медведь. Он смело стоял на пляже метрах в пятидесяти от них и смотрел наглыми маленькими глазами опытного хищника в сторону двух смертельно уставших мужчин на галечном мысу.

— Толик, глянь, Миша вылез… Вон стоит, — спокойно сообщил Квест умывающемуся в озере другу.

Самохин выпрямился, вытер полотенцем лицо, неспешно обернулся и вскинул было свой «Хеклер-Кох», из которого так ни разу и не выстрелил за все время боевой операции… Но потом опустил ствол вниз.

— А ну-ка брысь отсюда! — рявкнул Анатолий что есть мочи. — Уши отрежу, сволочь!!!

Медведь как-то растерянно мякнул, опустился на четвереньки, оглянулся пару раз и бодро побежал по пляжу — подальше от страшного кричащего человека. Он понял, что эти люди — не его добыча… А Толик Самохин понял, что человек всегда сильней. Особенно, если он настоящий мужик.