В луче фонаря возник направленный на Элли тускло поблескивающий ствол.

3

Ласковый голос убийцы и угроза пистолетом раньше вызвали бы в ней панический страх. Раньше бы Элли задрожала как осиновый лист, а слезы ручьями покатили бы по щекам… Но странно, она больше не боялась. После ужаса, пережитого в подвалах доны Флоресты, ничто ее не могло напугать, даже пистолет. Вместо страха она ощущала уверенность и спокойствие.

Элли поднялась с коленей.

Перед Лусио вытянулась худощавая девочка в тонком сарафане, половинка от настоящего человека. Но было в ней что-то непреклонное. Ветер развевал черные волосы. В больших, раскрытых глазах ни слезинки. И Лусио вновь поразился ее хладнокровию.

— Ты не станешь плакать? — спросил он. — Не станешь умолять? Даже взрослые это делают, когда на них наводишь пистолет. Пуля сейчас разорвет твое сердце, и ты никогда не станешь взрослой, никогда не поцелуешь мальчика, никогда не увидишь собственных детей…

Он делал все, чтобы запугать ее, но она все равно не боялась. Элли не знала почему. Просто была уверена, что с ней ничего не случится.

Гангстер все прочел по лицу.

— Ну хорошо, — кивнул он. — Это очень хорошо. Тогда просто посмотрим, что будет…

Холодный ствол уперся под ребро. Щелкнул взводимый курок, прозвучавший оглушительнее всего, что девочка слышала за свою жизнь. Только выстрела не последовало. Вместо него за их спинами раздался истошный крик.

Чей-то фонарь грохнулся на гранит площадки, раскололся и погас. Темная фигура метнулась к перилам и врезалась в них. С другой стороны кто-то умоляюще заорал:

— Нет! Нет! Нет! Нет!

И Лусио с ужасом узнал голос своего sub-gerente Родригеса. Он оглянулся на стаю и буквально почувствовал, как мимо него в воздухе что-то пронеслось. Нечто чужое, яростное, беспощадное. Красавчик кожей ощутил чей-то пристальный взгляд. А потом soldados начало расшвыривать в стороны, словно их атаковал разъяренный невидимый дух.

4

В своем сне, вызванном уколом снотворного, Андрей Ильин лениво оглядывал запертую дверь, ведущую за пределы его сознания.

— И чаво высмотрел? — раздался позади сердитый голос. Он оглянулся.

Возле него стоял отец Кирилл. Ряса выглажена, борода аккуратно причесана. Фигуру окутывала светящаяся аура. Настоящий Оби-Ван Кеноби, привидевшийся Люку.

— Ты же умер, батюшка! — удивленно сказал Андрей.

— Нуты как дитя малое! Столькому научился, а рассуждаешь незрело… Вижу, совсем ты запутался. Тебе что было сказано? Не сворачивать с пути! Почти всю дорогу прошел, остался последний отрезок.

— И что ждет в конце пути?