Никак не угомонишься, внутренний голос? Все настаиваешь, что нужно возвращаться? Тогда давай посчитаем, каковы шансы на то, что я вернусь в свой мир.

Переход в указанном мне месте может быть или не быть. Тут все на доверии. Не думаю, что там висит табличка: «Портал открывается по средам и пятницам с 8:34 до 8:37». Считаем вероятность равной половине. Теперь дальше: я могу дожить до открытия перехода или умереть от жары и жажды. Тоже вероятности считаем равными. То есть один из четырех за то, что переход в другой мир откроется. А в какой именно мир он откроется? Ты не забыл, что оружие на складе было из разных миров? Считаем вероятность, что я попаду именно к себе, один шанс из восьми. Что, говоришь, не так уж и плохо? Это по сравнению с чем?

Ну, хорошо, я вернулся туда же, откуда попал сюда. Дальше что? Не забыл, что меня вообще-то должны искать как беглого преступника. Осу́жденного по очень серьезным статьям. А что в гибели конвойных и следователя обвиняют тоже меня? Что меня там никто не ждет, кроме колонии строгого режима? Помнишь это хорошо. Какие предложения?

Значит, говоришь, пойти к наследникам Железного Феликса. Чтобы рассказать все то, что со мной случилось? Ну-ну. А они меня выслушают, и тут же примут меры: с меня снимут судимость, предоставят квартиру в Москве и назначат Самым Главным Консультантом по параллельным мирам? Дорогая моя Шизофрения! Фантастика – в соседнем разделе!

Что значит «почему»? Итак, я оказался в своем мире. В полувоенной одежде, с сильным загаром и небольшим акцентом, я буду выделяться из общей массы, как Шварценеггер среди дистрофиков. Что немедленно привлечет внимание милицейского патруля. А документов у меня – нет. Зато есть манера поведения. Не обывателя или там «офисного планктона», но матерого ветерана. С опытом командования. И убедить патруль, что я – свой, местный, только загорел на солнышке, не получится. Так что придется совершить визит в отделение милиции. Там дежурный поднимет ориентировки – и привет семье. Если не прикончат на месте, то немедленно начнут проверять мою причастность к подготовке очередного теракта. Причем опера будут искренне убеждены в моей виновности. Так что церемониться со мной не будут. С террористами вообще работают очень грубо, когда правозащитников рядом нет. Потому что гуманизм по отношению к ним сто́ит государству слишком дорого. А я – террорист! Во всяком случае, именно такой приговор вынес суд.

Допустим, свершилось чудо: я дожил до появления тех, кто внимательно выслушал мою фантастическую историю. Достаточно внимательно, чтобы задать вопрос: а чем я могу подтвердить свои слова? Ведь я не смогу взять с собой в качестве доказательства ни мех, ни тяжелую лазерную винтовку. И ПДА тоже! Потому что мобильники конвоя в этом мире стали просто кусками пластика! В момент перехода их электронную начинку просто выжгло. Откуда уверенность, что ПДА сохранит свою работоспособность, а лазер не станет бесполезной железякой?