— А куда? — оживился парень, оглядывая детей.

— В Россию, — устало ответил Морозов. Повторять одно и то же уже поднадоело.

— Так ты по адресу, мужик! Пойдем… — И он, бесстрашно повернувшись к Игорю спиной, зашагал в сторону от дороги.

Прибить парня сейчас ничего не стоило. С чего это он такой смелый?

— Эй, ты куда?

— Пойдем-пойдем. Не бойся!

Поколебавшись, Игорь пошел следом. Дети засеменили рядом.

По пути парень быстро ввел Морозова в курс дела. Оказывается, неподалеку от Кохтла-Ярве[10] сформировался лагерь беженцев, в котором не было централизованной власти. По словам парня, в лагере царил мир и «договорные отношения». Одним словом — община хиппи. Про действия эстонских войск ребята в лагере были наслышаны, поэтому и выставляли шустрых дозорных на дальних подступах, чтобы те могли вовремя подать сигнал.

— А чем вам сигнал поможет? — не понял Морозов.

Парень пожал плечами.

— Ну как… Мужики же у нас тоже есть, сам понимаешь. Если что, вломим. Главное, чтоб врасплох не застали.

— Вломите? — переспросил Игорь.

— Ну да, — фыркнул парень. — Из эстонцев вояки никакие.

— С чего ты взял?

— Это все знают.

Игорь вспомнил, как хладнокровно офицер застрелил пытавшегося сбежать пленного. Но покосился на хиппующего дозорного и не решился втолковывать ему то, что эти «никакие вояки» сметут весь их Вудсток за четверть часа.

Вскоре показался лагерь.

Тут действительно было много людей. После того, как Морозов ушел из Таллина, он впервые видел столько народу в одном месте.

— Осторожно тут… Под ноги глядите, — пробормотал парень. — Тут… туалет как бы…

Пространство вокруг лагеря было и впрямь густо «заминировано», отсутствие централизованной власти, выдаваемое за достоинство, на деле оборачивалось изрядным бардаком. По крайней мере, санитарная обстановка оставляла желать лучшего.