Нахожу сочленение, запускаю пальцы под него, тяну – подается слегка. Тяну снова, изо всех сил.

Целая панель отдирается, словно крышка с банки кошачьего фарша. Сверкают голубые искры.

Оно самое.

Голубой свет угасает, разгорается оранжевый. После каждого удара трещат и сверкают ветвистые оранжевые разряды. За тридцать секунд вся отодранная полоса – один сплошной разряд.

Антителам и тридцати секунд не требуется. Они струятся от главного потока, будто вдруг продырявили невидимый шланг, черные сердитые облака в поисках места, где можно разразиться грозой. Им нипочем ветер, они летят поперек воющего кошмара, вовсе его не замечая. Они – не дым, не облако инертных частиц, они – коллектив, миллиарды единиц, действующих сообща. Смотрю в их клубящуюся тьму и вижу миллионы слабеньких искорок, перебегающих в облаке. Наниты общаются: договариваются, планируют. Дескать, структурное повреждение на уровне таком-то, ослабленное питание магической штуки номер такой-то.

Чужеродное тело.

Вторжение извне.

Вот он!

Меня окутывают целиком, колышутся вокруг чудовищной амебой. Комбинезон загорается: вид – словно с орбиты на пылающий тропический лес в Амазонии, когда половина Южной Америки одета в оранжевые сполохи. Однако дым не поднимается от множества крошечных огоньков на моем теле, но падает на них, проливается ливнем, конденсируется – как если бы ролик про бразильский лес прокрутили в обратную сторону. Комбинезон впитывает споры, сияние моих рук и ног угасает, и пару моментов не происходит ничего вообще.

В кончиках пальцев начинается покалывание, они светятся.

Сияние исходит от меня, рвется из глубин Н-2. Это возрожденные споры, пепел, обратившийся в пламя. Они исходят сонмищем звезд из моих рук, ног, груди. Их такое множество, такая масса – они унесут всего меня с собой… Не мои ли молекулы разлетаются, не мое ли тело распадается в сияющий туман?

Вдруг я весь пылаю белым пламенем, словно гребаный ангелок.

Остальное, как говорится, история.

Конечно, шпиль выбросил свою дозу спор – на то мы и рассчитывали. Выбросил в положенное и предсказанное время, но уже после того, как мы гомотрахнули его скорпионное брюхо, и когда нанопыль разлетелась по Манхэттену, несла она наше семя, а не цефовское. Тунгусская итерация разнесла гадов, будто микроволновка козявок.

Оказалось, мы подошли к самому краю ближе, чем воображали. Все прочие шпили, выскакивавшие в Манхэттене, были всего лишь прототипами, бета-версиями. Тестировали, подгоняли, стреляли единственный раз и замирали навсегда. Но штука в Центральном парке была настоящая, массовая, жуткая погибель. Эта башня выстрелила бы спорами, способными размножаться в людских телах. А тогда уже не только Манхэттену была бы крышка, и не только Нью-Йорку, и не паре прилегающих штатов. Помахало бы ручкой все человечество на гребаной планетке Земля. Так яйцеголовые мне сказали. Правда, они на самом-то деле совсем фишки не рубят.