В слабом зеленоватом сиянии светодиодов Ланир увидел неестественно вывернутые ноги капитана воздушно-космических сил Североамериканского союза, зажатые сплющенным кабельным коробом, который раньше проходил по потолку, а когда попробовал освободить их, то почувствовал под руками целую лужу крови, успевшей слегка застыть.

– И взять в плен одного человека, – пробормотал он. – Одного…

Брезгливо обтерев ладони о куртку, он сумел пробраться к люку в переходный отсек и, когда понял, что открыть его не получится, сел на пол и задумался. Ланир точно помнил, что под кормовой рубкой, так же, как под главной, должна быть аппаратная площадка. А раз так, то туда наверняка должна была вести вентиляционная шахта. Но есть ли она, он точно не помнил, а запрашивать имплантат опасался. После десятиминутного копания во мраке Ланир все же нашел вентиляционную решетку, сорвавшуюся при ударе с креплений и обнажившую темную шахту. Так же, как передняя, она под углом вела вниз, но из-за того, что корпус парома осел на корму, казалась совершенно отвесной. Ланир на ощупь перезарядил «Фастер», сунул его за пояс и начал спускаться, стараясь не думать о том, что места для человека внизу может уже и не оказаться, а подняться обратно в рубку вряд ли удастся.

Через час после того, как второй пилот отчаялся вскрыть люк из пассажирского салона и ушел обратно к лагерю, Ланиру удалось выбраться наружу. Все ведущие в глубь корабля служебные проходы оказались спрессованы и смяты, но через длинный и узкий разрыв одного из кормовых баков ему удалось пробраться совсем близко к корме и освободиться из металлического лабиринта через пробоину от ракеты. Спрыгнув на песок, он обессиленно привалился спиной к мертвой громаде парома и огляделся. Барханы вокруг не слишком походили на аравийскую пустыню, но сейчас ему было не до тонкостей. Зрение до конца так и не восстановилось, но это было не важно. Раз паром сбит, значит, командование решило, что есть риск срыва операции. А раз жив он, Ланир, значит, он по-прежнему обязан довести ее до конца.

Вскарабкавшись на корпус, диверсант, свесив внутрь голову, через отстреленный люк салона оглядел следы поспешной эвакуации, потом сделал несколько шагов вперед и спустился в переходный отсек. При взгляде на мертвое лицо Азрака его внезапно замутило, но он заставил себя отвернуться и тронул дверцу сейфа. Та послушно раскрылась, внутри зажегся свет. Пусто. Зато на полу перед сейфом валялся пенопластовый цилиндр и снятая с него крышка, соединенные шнуром с нарушенной печатью.